Жена ловеласа

Мэгги понимала, что останавливаться в таком дорогом отеле — уже само по себе расточительство, и старалась быть как можно экономнее, не делая лишних трат. Например, стирала нижнее белье в раковине и развешивала на ночь на батареях. Первые несколько дней она бродила по Риму — поднималась по лестнице на площади Испании, гуляла по садам виллы Боргезе, останавливаясь у знакомых достопримечательностей. Она решила не поддаваться соблазнам бутиков Кондотти,[102] но твердо вознамерилась посетить магазин «Феррагамо». Разве Джереми не потратил приличную сумму, чтобы ублажить имевшую стройные ножки Мойсхен? После длительных размышлений Мэгги приобрела пару изящных зимних сапог, облегавших икры, — совсем непохожих на практичную, обувь, которую она обычно надевала, выезжая с мужем за город. И еще она уговорила Золтана принять в подарок пару туфель, подобных тем — это был самый убедительный довод, — что носил по торжественным случаям Джереми. Между тем в ее голове постепенно зарождался план действий.

Она больше не просыпалась с чувством страха и одиночества, как впервые дня и недели вдовства, но гнев от измены мужа не утихал. Каждое новое открытие, связанное с его неверностью; больно ранило Мэгги. Время от времени она думала, что похожа на пронзенного стрелами святого Себастьяна на картине, которую они с Джереми видели в одной флорентийской церкви. Приключения в Париже и Вене лишь немного ослабили ее боль. Мэгги стала понимать, почему в США родственники жертв преступлений часто настаивают на присутствии во время казни, желая своими глазами увидеть, как убийца их брата будет корчиться на электрическом стуле. Одно угнетало — она могла отомстить лишь соучастницам адюльтера, но не виновнику.

— Я так рада вас снова видеть! — оживленно воскликнула Арабелла, сидя за своим столом в кабинете. — Мы ужасно расстроились, узнав про Джереми. Его кончина была столь внезапной! Вам, наверное, сейчас тяжело… — Она с недоумением взирала на свою посетительницу. Похоже, вид новой Мэгги, будто вылупившейся из привычной для всех куколки, поразил ее. — Как вы справляетесь?

— О, вполне нормально… Учитывая обстоятельства, — ответила Мэгги, став на мгновение прежней. — Как вы изволили заметить, это случилось внезапно…

Арабелла что-то промычала в знак сочувствия.

— Что ж… Чем я могу вам помочь? Секретарша упоминала о ваших племянницах, подумывающих о поступлении в мою школу.

— Да. — Оставив неприятную тему, Мэгги почувствовала себя увереннее. — Их зовут Джанет и Дейзи. Им сейчас шестнадцать и четырнадцать, и моя сестра полагает, что им не помешало бы приобрести немного континентального лоска.

— Да, вы правы, — согласилась Арабелла, мгновенно возвращаясь к роли директора школы. — Как вам наверняка известно, у нас немного свободных мест… Но конечно же, для племянниц Джереми места всегда найдутся. Хотя окончательное решение, естественно, остается за попечительским советом.

Мэгги подумала: слышали бы ее сейчас племянницы — Дейзи с многочисленными серьгами в ушах и Джанет, у которой из каждой дыры на джинсах выглядывала татуировка. В какой ужас они пришли бы от предательства тети…

— Девочки интересуются спортом?

— О да, — солгала Мэгги. — Джанет хорошо играет в теннис, а Дейзи… — она запнулась, — Дейзи любит крокет. — И подумала: «Не слишком ли я завралась?»

— Ну, площадки для крокета у нас нет и в ближайшее время, боюсь, не появится, — усмехнулась Арабелла, — зато раз в неделю мы водим девочек играть в гольф, а некоторые любят кататься верхом.

— Моя сестра в первую очередь хотела бы повысить их культурный уровень, — с самым серьезным видом произнесла Мэгги.

— Конечно, мы уделяем огромное внимание изучению истории искусств, девочек часто водят в музеи, знакомят с достопримечательностями. Однако наша главная цель в воспитании девочек, — увлеченно продолжала Арабелла, — состоит в укреплении характера и в прививании безукоризненных нравственных принципов. Это особенно важно в наши дни, когда семейные ценности рушатся, подростки живут активной половой жизнью, все чаще отмечаются случаи ранних беременностей…

«Ну, типа, да, и что с того?» — отреагировала бы на эту тираду Джанет. Мэгги словно услышала голос племянницы.

— Это действительно ужасно, — согласилась она и мило улыбнулась. — Нас совсем иначе воспитывали.

— Хотите осмотреть школу?

Арабелла провела ее по отделанным мрамором коридорам, позволяя заглядывать в классы через дверные стекла.

— У нас сейчас экзамены — конец триместра, — шепнула она. Юные личики поглядывали исподлобья на классную доску, кусая кончики ручек. Все девочки были в синих юбках и белых блузках с галстуками в красно-синюю полоску.

Мэгги покорно следовала за Арабеллой. Та ничуть не изменилась за прошедшие годы. Лишь, пожалуй, постарела немного и лошадиные черты стали явственнее. «Старая кобыла», — зло подумала Мэгги. И стала воображать, как приятно было бы пнуть обутой в сапожок из «Феррагамо» ногой колыхавшийся впереди объемистый зад Арабеллы.