Жена ловеласа

Читая в отеле записи мужа, она почерпнула немало новых сведений о почтенной директрисе. Больнее всего было узнать, что Джереми частенько обсуждал с Арабеллой политику, а иногда и философские вопросы. Они вместе слушали Бетховена, смотрели по телевизору политические программы и обменивались мнениями о делах государственной важности. Он восхищался логикой Арабеллы и нередко спрашивал у нее совета.

Мэгги никогда не обсуждала с мужем подобные вопросы или «дела», как он их называл. Она считала их важной и, без сомнения, конфиденциальной частью его работы. Впрочем, надо отдать Джереми должное — он часто советовался с Мэгги относительно обслуживающего персонала посольства и взаимоотношений с коллегами, уважая присущую ей интуицию, но он ни разу не спрашивал мнения жены по какому-нибудь глобальному вопросу, не разговаривал с ней о смысле жизни и предназначении Вселенной. Интересно, обсуждал ли он с Арабеллой свою жену и подробности их семейной жизни? Этого Мэгги точно бы не вынесла…

Они пришли в спортзал, где томились в бездействии кольца и брусья. В углу проходил урок хореографии.

— Не останавливайтесь, девочки, — прогремела Арабелла, как командующий парадом. — Продолжайте и не обращайте на нас внимания. — Две пухленькие девчушки с темными кудрями, обрамлявшими лица, старательно вытягивали мыски. — Это дочери его превосходительства ибн Дауда из Дубая, — сказала она, улыбаясь подопечным. — Мы поощряем в девочках интерес к физкультуре. Mens sana in corpore sanum.[103]

— Plie, — прозвучал громоподобный голос преподавателя, и девочки присели на дрожащих ножках.

— У нас также проводятся уроки бальных танцев, — продолжала Арабелла. — Ведь важно, чтобы ученицы, выходя в большой мир, не ударили в грязь лицом и блистали на светских мероприятиях. Мы даже проводим танцевальные вечера в конце каждого триместра и приглашаем наших мальчиков из иезуитской школы. Конечно, все происходит под строгим присмотром — ну, вы понимаете… Девочки должны научиться общению с противоположным полом, но любые проявления распущенности сурово пресекаются.

— Весьма рада слышать, — заметила Мэгги. — Я передам сестре всё, что видела и слышала здесь, — сказала она на прощание, вернувшись в кабинет Арабеллы. — Может, у вас найдется какая-нибудь брошюра с расценками и перечислением прочих условий…

Арабелла подошла к полке, где лежала аккуратная стопка буклетов, а рядом — новенькие книги в сафьяновых переплетах.

— Близится особый день, — пояснила она, — когда мы награждаем девочек за успехи в учебе по результатам года — дарим хорошие книги, способствующие повышению духовного уровня. — И показала красиво оформленный томик «Маленьких женщин» Луизы Мей Олкотт.

Мэгги открыла форзац и увидела тисненную золотом надпись, гласящую, что эта награда вручается Теодоре Шелленберг за безупречное поведение.

— Это для дочери австрийского посла, — прокомментировала Арабелла.

Мэгги окинула стопки книг взглядом и поинтересовалась:

— Насколько я понимаю, подарок получит каждая?

— Да, именно так! Мы не стремимся развивать в девочках дух соперничества и конкуренции из-за наград, — с самодовольным видом ответила Арабелла. — Каждая должна получить поощрение за что-то, в чем она преуспела. Всем восьмидесяти трем ученицам преподнесут по книге.

Зазвонил телефон. Пока хозяйка кабинета отвечала на звонок, гостья тайком сунула книгу в сумочку и устремила на ее широкую спину прощальный взгляд.

Директриса говорила по телефону на беглом итальянском с челтнемским[104] акцентом. Она помахала Мэгги на прощание и сказала, закрыв рукой микрофон:

— Еще увидимся! Приходите в день вручения наград!

— Это очень дорого нам обойдется, мадам, — сказал Золтан. На следующий день после визита в школу Мэгги назначила встречу в маленьком неприметном баре на улице Кавур. Вместе с Золтаном явилась его девушка Симона — он теперь проводил много времени с ней. Симона, которую Мэгги видела в первый раз, ободряюще улыбалась, глядя на нее из-под обесцвеченной челки.

— Боюсь, чтобы провернуть такое, нас двоих недостаточно, — продолжал он. — Симона, конечно, поможет. Она будет нашим дозорным. Но придется посвятить в план и ее брата, потому что никто из нас не разбирается в охранных системах. А он как раз работает в этой области.

— А я работала в детективном агентстве «Том Понци» — тут, в Риме, — с энтузиазмом подхватила Симона.

— Надо же, я думал, ты была всего лишь бухгалтером… — изумился Золтан.

— Но это не значит, что я ничего не поняла в их делах! Ainsi![105] — парировала Симона и показала ему язык.

— Итак, нас будет четверо. — Золтан пошевелил четырьмя пальцами.

— Мне бы очень не хотелось втягивать вас в такую опасную затею, — усомнилась Мэгги.

— Ой, я в свое время занимался и более опасными делами, — надменно произнес Золтан.

— Да и я тоже, — рассмеялась Симона.

— На этот раз нам придется по-настоящему нарушить закон, — предупредила Мэгги. — Что будет, если нас поймают?

— Мадам, — сказал венгр, пощипывая кончики усов, — если уж коммунисты не сумели сломить меня, то вряд ли я проболтаюсь карабинерам.