Жена между нами

Я поспешно выбегаю через выход для персонала, задержавшись на мгновение, чтобы дать охраннику проверить мою сумку, и прислоняюсь к стене магазина, чтобы надеть кроссовки. Я хотела было взять такси, но Хиллари была права. Ричарду достался наш дом в Уэстчестере и квартира на Манхэттене, в которой он жил еще холостяком, а потом оставался переночевать, если задерживался на позднем совещании. Квартира, куда он приглашал ее. Ричарду остались машины, акции, наши сбережения. Я даже не пыталась ни за что бороться. Я выходила замуж, не имея ни гроша за душой. Я не работала. Я не родила ему детей. Я его предала.

Я не была хорошей женой.

Но теперь я недоумевала, почему приняла маленькую единовременную выплату, предложенную мне Ричардом. Его новая жена будет расставлять на столе фарфор, который купила я. Она будет сворачиваться рядом с ним клубочком на замшевом диване, который выбрала я. Она будет сидеть рядом с ним в нашем «мерседесе», положив ладонь ему на бедро, смеясь своим гортанным смехом, пока он включает четвертую передачу.

Автобус тарахтит мимо и выплевывает облако горячих выхлопных газов. Серые клубы как будто окутывают меня облаком. Я выпрямляюсь и иду по Пятой авеню. Две женщины с большими сумками покупок едва не спихивают меня с тротуара. Бизнесмен широкими шагами обгоняет меня, прижимая к уху телефон с напряженным выражением на лице. Я перехожу дорогу, и мимо проносится велосипедист, в миллиметре от меня. Он оборачивается и кричит мне что-то вслед.

Город сжимает меня в тисках; мне нужно свободное пространство. Я перехожу Пятьдесят девятую улицу и вхожу в Центральный парк.

Маленькая девочка с хвостиками завороженно смотрит на скрученное из воздушных шаров животное, привязанное к ее запястью, и я провожаю ее взглядом. Это могла бы быть моя дочь. Если бы мне удалось забеременеть, я бы еще могла быть с Ричардом. Он, наверное, не захотел бы меня бросать. Мы могли бы вдвоем приходить сюда, чтобы встретить папу и вместе пойти обедать.

Я ловлю ртом воздух. Я делаю усилие, чтобы не держаться за живот, и выпрямляю спину. Я смотрю прямо перед собой и иду в северную часть парка. Я сосредотачиваюсь на ритме своих шагов, слежу за тем, как подошва кроссовок опускается на асфальт, считаю каждый шаг, ставлю перед собой маленькие задачи. Сотня шагов. Теперь еще сотня.

Наконец я выхожу из парка на углу Сентрал Парк Уэст и Восемьдесят шестой и поворачиваю в сторону квартиры тети Шарлотты. Я страстно хочу уснуть, забыться. У меня осталось всего шесть таблеток, а когда я в последний раз попросила врача выписать мне новый рецепт, она засомневалась.

«Лучше не впадать от них в зависимость, – сказала она. – Попробуйте каждый день заниматься физическими упражнениями и не пить ничего, содержащего кофеин, после полудня. Принимайте перед сном теплую ванну, посмотрите, сработает ли это».

Но такие советы хороши для обычной житейской бессонницы. Мне они не помогают.

Уже на пороге квартиры я вспоминаю, что забыла про вино для тети Шарлотты. Я знаю, что выходить снова мне уже не захочется, поэтому разворачиваюсь и иду обратно к магазину спиртного. Тетя Шарлотта просила четыре бутылки красного и две белого. Я беру корзину и кладу туда «Мерло» и «Шардоне».

Ладонями я чувствую прикосновение гладких, тяжелых бутылок. Я не брала в рот вина с тех пор, как Ричард попросил меня уйти, но мне по-прежнему не хватает шершавого фруктового прикосновения, будоражащего язык. Поколебавшись, я кладу в корзину седьмую и восьмую бутылки. Ручки корзины впиваются мне в руки, когда я направляюсь к кассе.

Молодой человек за прилавком не глядя пробивает бутылки. Возможно, он привык к тому, что растрепанные женщины в дизайнерской одежде закупаются вином посреди рабочего дня. Раньше нам с Ричардом доставляли вино на дом, по крайней мере, пока он не сказал, что мне пора перестать пить. После этого я начала ездить в винный магазин в получасе от дома, чтобы не встретить знакомых. В дни, когда приезжали вывозить мусор, я совершала ранние утренние прогулки и тайком подбрасывала пустые бутылки в мусорные баки соседей.

– Это все? – спрашивает кассир.

– Да.

Я достаю дебетовую карту, зная, что если бы я выбрала дорогие вина вместо бутылок по 15 долларов, мне бы не хватило денег за них расплатиться.

Он кладет бутылки по четыре в каждый пакет, я открываю дверь магазина плечом и возвращаюсь к тете Шарлотте, чувствуя приятную тяжесть оттягивающих мне руки пакетов. На первом этаже я дожидаюсь, пока с треском откроются артритные двери лифта. Поездка длиной в двенадцать этажей кажется мне вечностью; я поглощена мыслью о том, как первый глоток прольется мне в горло, согреет желудок. Сгладит углы моей боли.