Жена моего мужа

Карла все яростно отрицала, да и я чувствовала, что это неправда: такие, как она, киллеров не нанимают. Но государственный обвинитель прекрасно знал свое дело. Один жесткий допрос – и Карла сломалась, признавшись: да, она ударила Эда ножом. Он первый схватился за нож, всхлипывала она, ей показалось, что он хочет ее изуродовать из ревности к Руперту. Это была самооборона! Но она не нанимала Джо, это наглая ложь!

С новым жюри присяжных это не прошло, причем не последнюю роль сыграло то, что раньше Карла уже лгала под присягой.

Я похолодела от ужаса при мысли, что Джо назовет мое имя, но как только он заявил, что его наняла Карла, я поняла: он меня выгораживает. Видимо, ключ, который он мне вернул в перчатке Карлы, должен был стать еще одной уликой, но я решила, что он подталкивает меня к мести.

Я до сих пор гадаю, не выписал ли он мне тогда «пропуск на выход» из тюрьмы.

Свое второе появление в доме Эда и Карлы Джо объяснил желанием потребовать причитавшиеся ему деньги. И там, по его словам, он увидел меня без сознания после нападения Карлы.

Но я знаю: он пришел из-за меня. Видимо, догадался, что, открыв конверт с перчатками, я захочу лично разобраться с Карлой. Он хотел проверить, все ли со мной в порядке.

Меня мучает сознание, что, если бы Джо рассказал о любом из этих фактов, сидеть бы мне сейчас в соседней камере с Карлой. Но в этом и заключается проблема с ложью. Как я уже говорила, все начинается с невинной лжи, которая растет, множится и в конце концов становится такой же гнусной, как и ее прародительница. При этом ложь Джо Томаса меня спасла.

Поразительно, но присяжные ему поверили. Помогло и то обстоятельство, что в ночь убийства Эда на дверях не было никаких признаков насильственного проникновения. Получается, Карла сама впустила Джо.

Он получил пожизненное за сговор с целью убийства Эда и покушение на жизнь Карлы. Столько же, сколько дали Карле за убийство Эда. Столько же, сколько сам Джо должен был сидеть за убийство Сары Эванс.

Кто-то скажет: правосудие свершилось, но я бы поспорила. За этим я и пришла – узнать истину.

– Как раз правду вы и не сказали. Я хочу знать, как все было на самом деле.

Джо ухмыльнулся, будто мы снова играли в игру, как во время подготовки апелляции, когда он загадывал загадки про бойлерную статистику.

– Дотроньтесь до меня, – сказал он так тихо, что я еле разобрала слова. – Дотроньтесь, тогда скажу.

Я огляделась. Охранники стояли со скрещенными руками. Женщины увлеченно говорили со своими визави. Некоторые пары молчали.

– Я не могу.

– Посмотрите вправо, только незаметно, – сказал Джо, не сводя с меня глаз.

Я посмотрела. Женщина, сидевшая справа от меня, шевелила пальцами вытянутой ноги в паху своего партнера.

Я вспыхнула до корней волос. Меня бросило в жар.

– Я не стану этого делать!

– Тогда я вам не скажу. – Это был шантаж, совсем как с анализом ДНК и ключом.

Я снова покосилась вправо. Ближайшая к нам охранница направилась к столу нарушительницы. На нас она не смотрела.

– Быстрее, – сказал Джо.

Сердце у меня забилось часто-часто, как тогда, на берегу моря, когда Джо подобрал мой ключ. Желание медленно разгоралось внизу живота, хоть я и старалась ему не поддаваться.

Мне вспомнились висящий в петле Дэниэл с длинной шеей, кукла Амелия, лежавшая у него под ногами, и Мерлин с озадаченным выражением на своей всезнающей милой старой морде. Мерлин, отравленный убийцей Сары Эванс в попытке меня запугать. Это заставило меня очнуться, встряхнуло и вернуло здравый рассудок.

– Нет, – твердо сказала я, не отрывая ног от пола. – Не буду. Я в эти игры больше не играю. Игры закончились, Джо.

Его лицо помрачнело, и он разочарованно пожал плечами, точно говоря – ну, если вы так хотите… Он попытался встать, но передумал.

– Вам повезло, я сегодня добрый. Я дам вам подсказку.

– Я же вам сказала. – Я едва не ударила кулаком по столу. – Игры закончились!

– Но эта игра в ваших интересах, Лили. Она даст вам душевный покой. – От его улыбки меня пробрала дрожь. – Следите за моим пальцем, внимательнее. – Он быстро вывел на столешнице какие-то цифры.

Ноль, пять и, кажется, шесть.

– Не понимаю, – от слез у меня защипало глаза. Мне стало дурно. Время свидания почти истекло. Я шла сюда за душевным равновесием, а получается, что пытаюсь добиться чего-то вразумительного от сумасшедшего.

– Смотрите еще раз.

Ноль. Определенно ноль. Пять. По крайней мере, очень похоже. Шесть. 056.

– Пять минут, – громко сказала охранница за моей спиной.

Джо бросил взгляд на часы. Это и есть подсказка?

Напрягись, сказала я себе. Думай об этом ребусе, как умеет думать твой сын. Взгляни на него под другим углом.

– Не знаю я, – всхлипнула я. – Не знаю!

Другие заключенные начали на нас поглядывать. Джо это тоже заметил.

Он заговорил медленно и твердо, как родитель, успокаивающий ребенка: