Жена моего мужа

– Я смотрю, ты получила хорошее воспитание! Вообще-то у нас посудомоечная машина, но вы, девочки, поможете мне составить в нее тарелки.

Какая умная машина!

– Ставь вертикально… Правильно! – Она подала Карле следующую тарелку, весело болтая, словно с ровесницей, от чего у Карлы поднялось настроение. – Мария говорила, твоя мама родом из Италии, как и мой муж. А из какой области?

Карла поколебалась, не желая показаться глупой. Мама всегда так расстраивалась, когда Карла начинала расспрашивать о ее родне, что девочка старалась не задавать слишком много вопросов.

– Я точно не знаю, но там есть долина, окруженная холмами и горами. Мама говорила, что это примерно в часе езды от Флоренции по очень крутой, извилистой дороге.

– Правда? Надо спросить мужа, не знает ли он, где это. Он из центральной Флоренции. Мы там и познакомились. – Ее глаза стали мечтательными. – Ты там бывала?

– Нет. – Карла встряхнула черными кудрями. – Но мама говорит, когда-нибудь мы туда поедем.

Строго говоря, это не было правдой, но явно оказалось к месту, потому что мама Марии предложила им угощаться мороженым из морозильника. Однажды, сказала себе Карла, у нее тоже будет морозильник, посудомойка и красивый комод, как у Марии в комнате. И тогда они с мамой наконец будут счастливы.

Мама Марии высадила Карлу у подъезда, где ошивались мальчишки, от нечего делать пиная стену.

– Я бы зашла, дорогая, но мне не хочется оставлять здесь машину.

Оказавшись дома, Карла совсем упала духом. Квартира показалась ей такой тесной!

– Хорошо провела время? – спросила мама из кухни.

Карла кивнула.

– А нельзя попросить Ларри, чтобы он купил нам посудомоечную машину? Вот у матери Марии есть.

– Но у нее же и муж есть, piccolo mia. Разве что… – Мама замолчала, потому что зазвонил телефон. – Я подойду.

Однако Карла ее опередила. Она попросит Ларри о посудомойке для мамы и комодике для себя.

– Алло!

На этот раз в трубке действительно кто-то дышал и ничего не говорил. Карла поспешно нажала на рычаг.

Глава 21. Лили

Конец января 2001 года

Все, что делалось с сентября, было подчинено этой цели, и вот осталось всего несколько недель. Напряжение нарастало – не только внутреннее, во мне, но и в нашем бюро.

Даже пожелай я чаще видеться с Эдом, после Рождества это не представлялось возможным. Едва вернувшись, я и минуты свободной не имела: телефонные звонки, письма, визиты в тюрьму. Судя по всему, Джо Томас закатил скандал, когда Тони приехал без меня, и отказался с ним разговаривать. Подавай ему миссис Макдональд, и все тут.

Я поехала, сгорая от любопытства и охваченная дурными предчувствиями, и едва обратила внимание на обычные вопросы о чипсах, сахаре, скотче и колюще-режущих предметах.

Говоря себе, что сошла с ума, я подала Джо кипу юридических документов на подпись. Под второй папкой лежал еще один альбом с наклейками из коллекции моего брата.

– Спасибо. – Глаза Джо Томаса впились в мои глаза будто два металлических винта.

Это было так легко! Однако ликование тут же сменилось ужасом и адресованными себе упреками. Ну зачем я продолжаю так поступать?

К счастью, Тони был занят своими записями и ничего не заметил. После Рождества он стал каким-то рассеянным и часто задавал Джо один и тот же вопрос дважды.

– Я больше не стану настаивать, чтобы наш подзащитный рассказал, откуда у него информация по бойлерам, – сказал он мне перед поездкой в тюрьму. Это был поворот на сто восемьдесят градусов. – Мы больше вытянем из него, избегая конфронтации. К тому же я проверил – данные подтверждаются. Дело действительно может стать весьма громким.

Я не мешала ему распространяться на эту тему – он же эксперт. Во время разговора Тони проводил пальцами по волосам – привычка, как я уже заметила. От моего внимания не ускользнуло и багрово-синее пятно сбоку у него на шее. Неужели пары, которые прожили вместе тридцать лет (один из немногих фактов личной жизни Тони Гордона, собранных мною по крупицам), по-прежнему кусают друг друга в приступах страсти? После процесса, пообещала я себе, я займусь проблемами собственных семьи и брака.

А пока у меня прекрасный повод задерживаться на работе и возвращаться домой, когда Эд уже лег спать. На полу с его стороны кровати наверняка стоит очередная пустая бутылка.

Газетчики с каждым днем осаждали наше бюро все настойчивее.

– Снова звонят из «Дейли телеграф», – сказала секретарша уважительнее, чем несколько месяцев назад. Она теперь тоже сидит на работе допоздна. – Ответите?

Естественно, нет. Во-первых, дело еще в производстве, а мы не имеем права обсуждать дела, которые ведем. Даже если журналист работает над очерком о заключенных, которые возвращаются к обычной жизни после выигранной апелляции, я не собираюсь общаться на эту тему. Мы до этого пока не дошли.

Пальцы покалывало от возбуждения, когда я снова и снова перебирала аргументы, цифры и свидетельские показания.