Жена моего мужа

Я торопливо вышла в фойе, где какая-то туристка возмущалась ценой билета:

– Вот там, где я живу, музеи бесплатные!

Я пошарила в сумке, но телефон оказался на самом дне, и я не успела ответить. Пропущенный звонок. Эд.

Во рту пересохло. Муж никогда не звонит мне в разгар рабочего дня. Значит, с Томом проблема. Что-то давненько у нас все спокойно, без сюрпризов. Дрожащим пальцем я нажала кнопку набора.

Глава 28. Карла

Карла ожидала чего-то величественного – не Королевской академии, конечно, но хотя бы чего-то солидного. А узкий высокий дом, зажатый между обувным и книжным магазинами, можно вообще не заметить, если не знать, что ищешь. Чтобы попасть в галерею, надо было спуститься на несколько ступенек вниз.

Войдя, Карла застыла, перестав дышать. Вокруг были только белые стены, и со стен на нее смотрела… она сама.

Карла в детстве. Маленькая итальянка, такая непохожая на других.

Ошибки быть не могло. Некоторые сцены девушка узнала, но были и новые. Вот она смеется. Хмурится. О чем-то задумалась. Мечтает. Картины в больших резных рамах. В узких рамках. Широкие мазки алого и иссиня-черного.

Боже мой, ахнула она про себя, заметив в углу Эда с палочкой угля в руке. Он постарел, лоб избороздили морщины, и Карла не помнила, чтобы раньше он носил очки. Но это точно был Эд.

«Посиди смирно, Карла, и думай о чем-нибудь приятном. Хотя бы о своем новом розовом велосипеде. Или о школьной подруге – как ее зовут, ты говорила? Вот-вот, о Марии!» – звучало в ушах Карлы, когда она направилась к Эду.

– Мистер Макдональд?

Эд нехотя оторвался от рисунка и поднял голову, недовольный тем, что его отрывают от работы. Но неприязненный взгляд тут же смягчился.

– Карла? – заикаясь, произнес он. – Малышка, неужели это ты?

Девушка была готова к любой реакции, но только не к этой – к искренней радости. Эд не стыдился, не смущался, не пытался спрятаться.

– Я вам писала. – Карла смотрела Эду прямо в глаза. – Но вы не ответили.

Густые брови поползли вверх.

– Писала? Мне? Когда?

– В прошлом году. Дважды.

– На адрес галереи?

– Да… Но не этой. – Карлу вдруг охватили сомнения. – Сначала на домашний адрес, потом туда, где у вас проходила выставка.

Эд провел рукой по волосам.

– Да, но мы же переехали. Хотя люди, купившие у нас квартиру, исправно пересылают нам корреспонденцию… А вот на адрес галереи писать было несколько опрометчиво, там выставляются очень много художников.

Верить ли его словам? Кажется, он говорит правду. Карла смотрела на этого по-прежнему красивого мужчину с резкими морщинками у глаз. В его взгляде светились неподдельные теплота и восхищение, в этом она ошибиться не могла. Карла ощутила радостный трепет. В детстве она боготворила этого человека, но теперь она уже взрослая.

Может, есть и другой способ…

– Я писала, что собираюсь приехать. Я выучилась в Италии на юриста и буду завершать образование в Англии. Подумала, хорошо бы вас разыскать…

– Чудесно! – Эд схватил ее за руки и крепко сжал их, задержав в своих дольше, чем нужно. – Не могу передать, как я рад тебя видеть, Карла! Добро пожаловать! Добро пожаловать назад!

Глава 29. Лили

Телефон Эда оказался занят. Я не на шутку испугалась. Отступив и пропуская следующего посетителя в очереди, я снова набрала номер мужа.

– Лили?

Слава богу!

– Что случилось? – выпалила я.

– Ничего! – радостный голос выдавал наплыв эмоций.

Меня накрыло волной облегчения.

– Ты занята?

Странный вопрос. Эд же знает, я всегда занята. Портретная галерея – настоящий бунт с моей стороны: мне сейчас полагается быть в офисе.

– Отдыхаю часок после заседания.

– Вы выиграли? – С годами Эд научился проявлять живой интерес к моей работе.

– Выиграли, – ответила я с гордостью.

– Отличная работа, – искренне похвалил он. – Можешь ко мне подъехать?

– Зачем? Чтобы на тебя посмотреть?

– У меня сюрприз.

– Приятный?

– Очень.

Меня, словно ребенка, охватило любопытство.

– Ну, минут сорок я могу выкроить, – отозвалась я, выходя из музея на улицу.

Галерея Эда занимает старый подвал, в котором, по уверениям мужа, кроется огромный потенциал, особенно в чудесной резной викторианской колонне посередине.

На открытие собралось много народу: анонимный покупатель (даже Эду не назвали его имени, сделка совершалась через дилера) расшевелил интерес публики. Когда клиенты спрашивали, не прихожусь ли я родственницей художнику Эду Макдональду, я с гордостью отвечала, что это мой муж. Но прошло меньше года, и интерес уменьшился: акриловые краски, кричащие тона и широкие резкие мазки мало кому пришлись по вкусу.

Нелестные рецензии задевали Эда за живое, лишая уверенности. На днях он принес домой три бутылки красного вина.

– Я же не сразу все выпью, – с вызовом заявил он.

Я промолчала. Я знаю, что у мужа есть недостатки, но ведь и я не без греха. Мы спокойно поужинали вместе, как всегда в будни, без визга Тома, возмущающегося, что кто-то испортил его тарелку, положив по ошибке на нее горошину («Я же вам говорил, я ненавижу зеленый цвет!»).