Читаем Жена мудреца (Новеллы и повести) полностью

Над городом навис тяжелый послеполуденный зной. Лавки были закрыты, улицы почти пустынны. На рыночной площади перед кафе за столиками сидели несколько офицеров. Берта взглянула на окна второго этажа, где жили супруги Рупиус. Она уже давно не была у них, она знала совершенно точно, с каких пор — со второго дня рождества. В тот день она застала дома одного господина Рупиуса, и тогда же он сказал ей, что болезнь его неизлечима. Теперь она знала также, почему с тех пор не навещала его: она сама не признавалась себе в этом, но ей было страшно переступить порог того дома, откуда она тогда ушла, так сильно потрясенная. Сегодня же ей захотелось пойти туда; ей показалось, будто в течение последних дней какая-то связь возникла между нею и больным, и будто его взгляд, который он спокойно устремил на нее во время вчерашней прогулки, имел особое значение.

Когда она вошла в комнату, глаза ее сначала должны были привыкнуть к полутьме; шторы были спущены, и только через щель наверху падал солнечный луч прямо на белую печь. Посреди комнаты за столом сидел в кресле господин Рупиус; перед ним лежала стопка рисунков, один из них он как раз отложил, чтобы просмотреть следующий. Берта увидела, что это гравюры.

— Благодарю вас, — сказал он, — что вы снова навестили меня. — Он протянул ей руку. — Видите, чем я сейчас занят? Это собрание гравюр с картин старинных голландских мастеров. Поверьте мне, сударыня, это большое наслаждение — рассматривать старинные гравюры.

— О, конечно.

— Видите, здесь шесть томов, или, точнее, шесть папок, в каждой по двадцати листов; мне понадобится все лето, чтобы изучить их по-настоящему.

Берта стояла около него и смотрела на гравюру, лежавшую перед ним, которая изображала «Ярмарку» Тенирса[20].

— Все лето, — рассеянно промолвила она.

Рупиус повернулся к ней.

— Да, — сказал он сквозь зубы, как будто ему важно было защитить свою точку зрения, — именно изучить картину. Под этим я подразумеваю способность, так сказать, воспроизвести картину в памяти, штрих за штрихом. Вот это Тенирс, оригинал висит в Гааге. Почему бы вам, сударыня, не съездить в Гаагу, где можно полюбоваться такими прекрасными картинами Тенирса и многими другими?

Берта улыбнулась.

— Как я могу думать о таких поездках?

— Да, конечно, — сказал господин Рупиус. — Гаага очень красивый город, я был там четырнадцать лет тому назад; мне было тогда двадцать восемь, теперь мне сорок два или, пожалуй, все восемьдесят четыре. — Он отложил в сторону еще одну гравюру. — Это Остаде, «Курильщик с трубкой»[21]. Да, ясно видно, что он курит трубку. Оригинал в Вене.

— Кажется, я помню эту картину.

— Может быть, вы сядете напротив меня, сударыня, или здесь, рядом со мной, если вам угодно тоже смотреть эти картины? Вот Фалькенборг; чудесно, не правда ли? Только на самом переднем плане все это кажется таким ничтожным и мелким; да, крестьянин танцует с крестьянкой, а тут старуха, она злится на танцующих, а вот дом, из дверей выходит кто-то с ведром воды. Да, конечно, сюжет ничтожный, но там, позади, видите, там целый мир, голубые горы, города в зелени, небо в облаках, а рядом — турнир. Ха! Ха! Он как будто не имеет отношения к сюжету, а на самом деле все же имеет отношение. Ибо задние планы есть везде, и потому очень правильно, что тут сразу за крестьянским домом начинается мир с его турнирами, его горами и реками, крепостями, виноградниками и лесами.

Он указывал маленьким ножом из слоновой кости на отдельные детали картины, о которых говорил.

— Нравится вам? Оригинал висит в Венской галерее. Вы должны его знать.

— Вот уже шесть лет, как я не живу в Вене, а еще задолго до того я перестала посещать музей.

— Вот как? Я часто туда ходил и стоял перед этой картиной. Да, ходил, прежде, когда-то. — Он взглянул на нее, слегка усмехаясь, и она от смущения не могла ничего ответить.

Он непринужденно заговорил опять:

— Мне кажется, я надоедаю вам этими картинами. Подождите, жена скоро вернется домой. Вы знаете, она теперь после обеда всегда часа два гуляет, боится пополнеть.

— Ваша жена выглядит такой стройной и молодой, я нахожу, что она нисколько не изменилась за то время, что я здесь, — Берте показалось, что лицо Рупиуса совершенно окаменело. Затем он вдруг сказал безобидным тоном, совсем не подходившим к выражению его лица:

— Спокойная жизнь в таком маленьком городке, да, она сохраняет молодость. Это было умно с моей стороны и с ее стороны, это была наша общая идея переселиться сюда. Кто знает, в Вене все было бы уже кончено.

Берта не могла угадать, что он подразумевает под этим словом «кончено» — относится ли оно к его жизни, к молодости его жены или к чему-нибудь еще. Во всяком случае, она пожалела, что пришла сегодня; она стыдилась своего здоровья.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Раковый корпус
Раковый корпус

В третьем томе 30-томного Собрания сочинений печатается повесть «Раковый корпус». Сосланный «навечно» в казахский аул после отбытия 8-летнего заключения, больной раком Солженицын получает разрешение пройти курс лечения в онкологическом диспансере Ташкента. Там, летом 1954 года, и задумана повесть. Замысел лежал без движения почти 10 лет. Начав писать в 1963 году, автор вплотную работал над повестью с осени 1965 до осени 1967 года. Попытки «Нового мира» Твардовского напечатать «Раковый корпус» были твердо пресечены властями, но текст распространился в Самиздате и в 1968 году был опубликован по-русски за границей. Переведен практически на все европейские языки и на ряд азиатских. На родине впервые напечатан в 1990.В основе повести – личный опыт и наблюдения автора. Больные «ракового корпуса» – люди со всех концов огромной страны, изо всех социальных слоев. Читатель становится свидетелем борения с болезнью, попыток осмысления жизни и смерти; с волнением следит за робкой сменой общественной обстановки после смерти Сталина, когда страна будто начала обретать сознание после страшной болезни. В героях повести, населяющих одну больничную палату, воплощены боль и надежды России.

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХX века
Купец
Купец

Можно выйти живым из ада.Можно даже увести с собою любимого человека.Но ад всегда следует за тобою по пятам.Попав в поле зрения спецслужб, человек уже не принадлежит себе. Никто не обязан учитывать его желания и считаться с его запросами. Чтобы обеспечить покой своей жены и еще не родившегося сына, Беглец соглашается вернуться в «Зону-31». На этот раз – уже не в роли Бродяги, ему поставлена задача, которую невозможно выполнить в одиночку. В команду Петра входят серьёзные специалисты, но на переднем крае предстоит выступать именно ему. Он должен предстать перед всеми в новом обличье – торговца.Но когда интересы могущественных транснациональных корпораций вступают в противоречие с интересами отдельного государства, в ход могут быть пущены любые, даже самые крайние средства…

Александр Сергеевич Конторович , Евгений Артёмович Алексеев , Руслан Викторович Мельников , Франц Кафка

Фантастика / Классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Боевая фантастика / Попаданцы / Фэнтези