Жена мудреца (Новеллы и повести)

Под ними, словно купаясь в сиянии утреннего солнца, стоял большой, ослепительно-белый отель, а еще ниже, там, где долина начинает расширяться, тянулась деревня. Братья молча шли дальше, и все время рука Карло лежала на руке слепого. Они прошли мимо парка, окружавшего отель, и Карло увидел завтракающих на террасе гостей в светлой летней одежде.

— Где ты хочешь отдохнуть? — спросил Карло.

— Ну, в «Орле», как всегда.

Дойдя до маленького кабачка в конце деревни, они зашли в него, сели и заказали вина.

— Что это вы так рано к нам пожаловали? — спросил хозяин.

Этот вопрос слегка испугал Карло.

— Так уж и рано? Нынче у нас десятое или одиннадцатое сентября, верно ведь?

— В прошлом году, во всяком случае, вы спустились с гор гораздо позже.

— В горах так холодно, — сказал Карло. — Сегодня ночью мы мерзли. Да, кстати, хозяин просил тебе передать, чтобы ты не забыл послать ему масло.

Воздух в кабачке был спертый и душный. Странная тревога охватила Карло; ему захотелось снова очутиться под открытым небом, на большой дороге, которая вела в Тирано, в Эдоле, к озеру Изео, куда угодно, только подальше. И он вдруг поднялся.

— Разве мы уже уходим? — спросил Джеронимо.

— Ведь мы же хотим сегодня к полудню попасть в Боладоре. У «Оленя» все экипажи останавливаются на отдых. Это хорошее место.

И они пошли дальше. Парикмахер Беноцци стоял у дверей своего заведения и курил.

— Доброе утро! — крикнул он, — Ну, как там, наверху? Сегодня ночью, наверно, шел снег?

— Да, да, — ответил Карло и ускорил шаги. Деревня осталась позади. Вдоль бурливой реки, между лугами и виноградниками, тянулась вдаль ослепительно-белая дорога. Небо было голубое и безмятежное. «Зачем я это сделал? — думал Карло. Он искоса посмотрел на слепого. — Разве в его лице что-нибудь изменилось? Он всегда так думал про меня, всегда я был одинок, и всегда он меня ненавидел». И Карло казалось, что он шагает с тяжелым грузом на плечах, который никогда не посмеет сбросить, и что он видит ночь, сквозь которую бок о бок с ним бредет Джеронимо, хотя все дороги залиты солнцем.

И они шли дальше, шли час за часом. Время от времени Джеронимо присаживался на камень или оба отдыхали, прислонившись к перилам моста. Снова на пути их лежала деревня. Перед трактиром стояли экипажи, путешественники вышли из них и прохаживались взад и вперед; но нищие не остановились. Дальше, дальше, на простор, на большую дорогу. Солнце поднималось все выше, близился полдень. Было обычное утро, такое же, как тысяча других.

— Башня Боладоре, — сказал Джеронимо.

Карло поднял глаза. Он всегда удивлялся тому, как точно Джеронимо определял расстояния; башня Боладоре действительно появилась на горизонте. Издалека кто-то шел им навстречу, Карло показалось, что человек этот сидел у дороги и внезапно встал. Он приближался. Теперь Карло увидел, что это жандарм; жандармы часто встречались им на больших дорогах. И все же Карло опять испугался. Но когда тот подошел ближе, он узнал его, и у него отлегло от сердца. Это был Пьетро Тенелли; не так давно, в мае, нищие сидели с ним в трактире Раггаци в Мориньоне, и он рассказывал им жуткую историю, как его однажды чуть не заколол кинжалом бродяга.

— Кто-то остановился, — сказал Джеронимо.

— Тенелли, жандарм, — ответил Карло. Они подошли к нему.

— Доброе утро, синьор Тенелли, — сказал Карло и остановился.

— Вот какое дело, — ответил жандарм, — я должен вас обоих отвести пока что на пост в Боладоре.

— Э! — крикнул слепой.

Карло побледнел. «Как это может быть? — думал он. — Но с тем делом это, во всяком случае, не связано, ведь здесь внизу еще ничего не успели узнать».

— Похоже, что это вам по дороге, — смеясь, сказал жандарм. — Так что вам ничего не стоит пройтись со мной.

— Почему ты ничего не говоришь, Карло? — спросил Джеронимо.

— О, я говорю… Помилуйте, синьор жандарм, как это может быть… что же мы… или, вернее, что я… я, право, не знаю…

— Такое уж дело. Может быть, ты и не виноват. Почем я знаю? Во всяком случае, мы по телеграфу получили предписание задержать вас, потому что вы подозреваетесь — и серьезно подозреваетесь — в краже денег там, наверху. Ну, возможно, вы и ни при чем. Стало быть, пошли!

— Почему ты ничего не говоришь, Карло? — спросил Джеронимо.

— Я говорю… о да, я говорю…

— Ну, двигайтесь, наконец! Какой смысл торчать на дороге? Солнце палит. Через час мы будем на месте. Пошли!

Карло, как обычно, положил руку на рукав Джеронимо, и так они медленно пошли дальше, жандарм за ними.

— Карло, почему ты молчишь? — опять спросил Джеронимо.

— Что ты от меня хочешь, Джеронимо, что я должен сказать? Все выяснится… я сам ничего не знаю.

И он лихорадочно думал: «Объяснить ему все до того, как мы предстанем перед судом? Нет, не годится, жандарм нас слышит… Ну и что же? Ведь на суде я все равно скажу правду. Синьор судья, скажу я, ведь это же не обыкновенное воровство. Дело было так…» И он мучительно подыскивал нужные слова, чтобы ясно и понятно изложить суду все, что произошло. «Вчера через перевал проехал один синьор, может быть, это был сумасшедший… или, пожалуй, он просто ошибся… и этот человек…»