Жена на одну ночь

Они не помогут. Этого и следовало ожидать. Дядя ясно дал мне понять, что он думает обо мне и всей ситуации в целом. Я разочаровала его. Опозорила. Падшему ангелу уже никогда не взлететь...

Облокачиваюсь на еле теплую каменную стену, закрываю глаза. Пытаюсь заглушить в груди клокочущее пламя несправедливости.

Не получается.

Оно сжигает. Бьет по больному, заставляет постоянно думать о прошлом.

Слова Арсена раз за разом бьют в самый центр моего естества. Попадают в самую цель. Отправляют ядовитыми стрелами.

Мой муж мне не поверил, встал на сторону сестры, которая по сути никогда его не любила. Рузанна – ужасный человек, злой и жестокий. Ей ничего не стоило уничтожить меня, столкнуть на самое дно смертельного обрыва, откуда я до сих пор не могу выползти. Если бы не она...

Но ведь он сам поверил ей. Не захотел меня слушать.

Стоп! Я снова не о том думаю. Снова мечтаю о невозможном.

Сейчас главное – это мой ребенок! Я должна немедленно найти деньги на лечение, иначе...

Я даже думать не хочу, что будет иначе. Потому что тогда уже НИЧЕГО не будет. Ни меня, ни его.

Отталкиваюсь от своей временно опоры, открываю глаза и решаю попытаться в последний раз. Хуже все равно уже не будет.

Нажимаю на металлическую кнопку звонка, а сама отсчитываю секунды. Всяко лучше, чем медленно сходить с ума от волнения.

Как вдруг, динамик на звонке оживает. Сигнальный огонек приветливо подмигивает мне зеленым и знакомая трель глушит страшный голос рассудка.

Ворота легко поддаются, распахивая передо мной святая святых.

На негнущихся ногах дохожу до крыльца. Мне открывает тучная женщина с серьезным, непробиваемым лицом. Сканирует меня долгим, нечитаемым взглядом, от которого становится не по себе.

Странно. Я ее совсем не помню. Очередная новая домоправительница моей тетушки?

– Вы к кому? – спрашивает довольно грубо.

Смотрит волком, загораживает собой проход.

– Я... я к дяде, – на мгновение теряюсь. Старательно подбираю каждое слово. – К Левону Манвеловичу... Меня Лиана зовут, я жила здесь раньше.

Хмурится. Между густых с легкой проседью бровей выделяются глубокие морщинки.

Я уже почти готова, что меня вот-вот погонят прочь, но нет. Незнакомка едва заметно кивает, будто припоминая что-то подобное. Потом отходит в сторону и произносит совсем тихо:

– Точно, та самая...

– Что, простите?

– Да вы проходите, – громко, но чуть мягче. – Меня Ниной Петровной звать, а вот о вас я наслышана. Левон Манвелович, хоть и не говорит почти, но ваше имя произносит часто. Это хорошо, что вы пришли. Может после встречи с вами ему и полегчает, не знаю, – тараторит без остановки, я едва поспеваю за ходом ее мыслей.

Застываю на миг. В ушах звенит от такого потока информации.

– Подождите, – касаюсь ее руки, останавливая.

Краем глаза подмечаю внезапную перестановку в доме, некое опустошение, которого раньше не было. Отсутствие картин, тетя всегда так ими дорожила...

Под ложечкой неприятно посасывает, странные мысли лезут в голову.

Перехватываю вопросительный взгляд Нины Петровны и спрашиваю полушепотом:

– Что... что с моим дядей?

Но отвечает мне уже другой голос, ледяной тон которого немедленно вонзается в мое сознание болезненным до ужаса уколом.

– У тебя еще хватает смелости спрашивать об этом?!

Сердце тут же замирает, я непроизвольно задерживаю дыхание.

Сглатываю всю свою решимость, страх и гордость. Поворачиваюсь и мру под натиском бешеной ненависти, что плещется в нетрезвом, слегка поплывшем взгляде моего двоюродного брата...

***

– Меня Софи защитила, представляешь? Она чудом оттащила его от меня. Чудом, Ксень!

Перевожу невидящий взгляд на подругу и плотнее укутываюсь в тёплый плед.

Тело по-прежнему сводит судорогами, адреналин бьёт в сердце мощным разрядом, не давая расслабиться. Щеку неприятно саднит от удара, наверняка синяк останется.

До сих пор не понимаю, как выбралась оттуда живой. Если бы не милая Софи...

– Жена Манвела?! – Ксюша удивлённо хлопает ресницами. – Ну ничего себе! Вот от кого я точно не ожидала такого героизма. Она же его боится, как черт ладана!

– Именно, – морщусь от неприятных воспоминаний. Манвела всегда её обижал. Всегда. Даже беременную не жалел, хоть они и долго к этому шли, готовились. Брат буквально грезил о сыне, постоянно только об этом и говорил. А теперь, когда до родов осталось всего ничего, если он снова ударит жену, толкнет сильно или ещё что-нибудь... – Господи! Надеюсь ему хватит ума не трогать её в таком положении.

– А ведь этот может...

Мы с подругой переглядываемся, и по моему телу проносится мерзкий холод беспокойства. Пальцы немеют от напряжения и страха. Теперь уже не за себя. За Софи.

– Позвони Мане! – первой приходит в себя Ксюша, её голос долетает до меня как сквозь толщу воды. – Попроси, чтобы присмотрела за ними. Манвел сейчас совсем оборзел, возомнил себя невесть кем... Пока твой дядя в таком состоянии, его никто не сможет контролировать. Твоя тётка уж точно не станет ему мешать, бесчувственная фурия! Что мать, что сын – таких ничтожеств еще поискать стоит. И как вообще таких земля носит?!

Философский вопрос.

Хотела б я знать на него ответ.