Жена на одну ночь

Когда Князю пустили кровь, ни один мускул не дрогнул на его теле. На моей руке до сих пор саднил порез, а мужчина будто ничего не почувствовал. Железная выдержка. Закусив нижнюю губу, я посмотрела на Дэйрона с восхищением, наивно полагая, что он этот взгляд не заметит. Но, будто предчувствуя каждое мое движение, Князь повернул голову так, что у меня не было шанса спрятать эту эмоцию. Он увидел, КАК я смотрю на него, и затуманенным сознанием мне уже не отделаться.

Мы так и застыли, глядя друг другу в глаза как два влюбленных идиота. Князь пытался сдерживаться и казаться отстраненным, но взгляд выдавал его. Ту нежность, которая таилась в его карих глазах, ни с чем не спутать. И так хорошо стало на душе, будто там, в сердце, распустились те самые белые цветы.

—  Князь Дэйрон, —  прокашлялся священник, вторгаясь в наш мир. Князь невозмутимо повернул к нему голову. Уже не смотрел на меня, но сжал мои пальцы еще крепче. —  Согласны ли вы, как глава рода Тьмы, принять в свой род леди Алессандру из Дома Света и быть ее стражем до конца времен? —  произнес он без малейшей запинки. Стражем? Но почему не мужем?

—  Согласен. Принимаю, —  твердо ответил Князь.

Принимает. Меня. В свой род…

От охвативших меня эмоций на глазах выступили слезы, но я быстро смахнула их.

—  Согласны ли вы, леди Алессандра, перейти в род Тьмы из Дома Света и быть Князю Дэйрону верной супругой? —  вопрос был похож на тот, который мне задавали на свадьбе с карликом.

—  Да, —  кивнула я. И в мыслях не было ерничать и упорно твердить «нет», как в прошлый раз. —  Согласна.

—  Отныне вы —  одна кровь, —  взяв наши порезанные кинжалом руки, священнослужитель соединил их рана к ране. Место пореза очень противно защипало, и я вновь поморщилась. Только теперь заметила, что кровь из наших ран все это время стекала на алтарь и текла по идеально ровному кругу. Половина пути —  моя, вторая половина —  Князя. Зря я туда посмотрела. Снова по телу прошла дрожь отвращения, испортив всю торжественность момента. —  Ваша магия связала ваши души. Отныне ничто, кроме смерти, не сможет разлучить вас, —  произнес он, и я вскрикнула от страха и неожиданности. Черный куб, стоящий в центре алтаря, начал втягивать нашу кровь, как вампир. Чернота на миг озарилась вспышкой света, но вновь превратилась в беспросветный мрак.

А вот священнослужитель удивил. Глаза этого, на первый взгляд совершенно обыкновенного мужчины, на несколько секунд стали абсолютно черными. Все, даже белки.

Ого. Я слышала, что есть такие татуировки, когда белки заливают краской. Тогда глаза приобретают демонический вид. Прежде видеть такое вживую не доводилось. Впечатляет, ничего не скажешь.

—  Тьма повенчала вас, —  прохрипел мужчина замогильным голосом. Я испуганно выпучила глаза и сама так сжала пальцы Князя, что у бедняги судорога по лицу прошла. В тот же миг мою руку полоснула боль. Обожгла всего на секунду, а затем испарилась, оставив после себя саднящее чувство.

—  Благодарю, служитель, —  Князь уважительно склонил голову. Он отпустил мою руку, и я увидела, что порез на ней исчез. Испарился, будто его и не было никогда. Зато теперь на моем запястье красовалась изящная татуировка в форме браслета из маленьких цветов. Это поразилось даже сильнее, чем черные глаза. Я принялась рассматривать это странное украшение. Никогда не думала о тату, но это —  настоящее произведение искусства. Надо запомнить его во всех деталях. Выйду из наркоза —  сделаю такое же. —  Нравится? —  усмехнулся Князь, заметив мой пылкий интерес.

—  Безумно красиво, —  восхитилась я. —  А у вас такой же? —  обратила внимание на руку Князя. Не спрашивая разрешения, вновь завладела его запястьем и поднесла к глазам. Он не возражал. Даже хмыкнул одобрительно или…он так замаскировал смех? У Князя тату оказалось более выдержанным, без романтических цветочков. Одни листья на прочном стебле. —  Это все?! —  возмущенно воскликнула я, заметив, что служитель куда-то смылся. Возле алтаря стояли только я и Князь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍—  А что еще? —  недоумевал мой супруг.

—  А как же «жених может поцеловать невесту»? —  расстроилась я, надув губы. Осталось ощущение какой-то незавершенности, словно меня лишили десерта в конце праздничного ужина.

—  Впервые слышу о такой традиции, —  Князь изогнул темную бровь. —  Но раз ты настаиваешь…

Все случилось очень резко. Не церемонясь, он склонился и накрыл мои губы своими. Впился, проникая в самую глубь, выворачивая наизнанку душу. Жестко, властно, глубоко. И вдруг отстранился. Я по инерции подалась за ним, на ходу глотая воздух. Открыла глаза и залюбовалась той совершенной мужской красотой, которой обладал Князь. Грубость, дикость, властность воплотились в его чертах и каким-то неведомым, волшебным образом соединились с великолепным воспитанием и галантностью. Будто самородок отшлифовал мастер, превратив природную неотесанную красоту в произведение искусства.