Жена на одну ночь

Сегодня произошел особенно мощный прорыв тварей из Нижнего мира. Весь вечер по замку разносились звуки битвы, звон металла и крики мужчин. Я оценила продуманное устройство помещений. Завеса находилась далеко от жилого крыла, и покои аристократов, как и комнаты слуг, были защищены каменной заставой. Дом Тьмы – крепость, а наше крыло – всего лишь пристройка к гарнизону.

Время близилось к полуночи, а напряжение не стихало. Даже Гарда не было рядом, чтобы успокоить меня. Я ходила из угла в угол, нервничая все сильнее и сильнее. После такой битвы наверняка есть пострадавшие. Может, нужна моя помощь? Я могла бы делать перевязки, ухаживать за ранеными. В такой ситуации помощь не бывает лишней. Я готова даже кровь сдать, но вряд ли в этом мире умеют делать переливание.

В коридоре послышался странный шорох. Я застыла, почувствовав неладное. Если бы это был Дэйрон, то он бы вошел. Звуки напоминали скрежет когтей о дубовый паркет. Может, это Гард вернулся, чтобы сообщить новости? Но наш благовоспитанный хранитель никогда не стал бы скрести когтями о дорогой, искусно уложенный пол. Тут что-то другое.

Не успела я выглянуть за дверь, как она сама приоткрылась. Сначала показался нос. Длинный собачий нос, покрытый вязкой кровью. Такой безобразный, что он просто не мог принадлежать Гарду. Я подумала, что у воинов сбежала собака, но затем поняла, что ошиблась.

В ужасе я наблюдала, как в мою спальню протискивается овальная голова, покрытая острыми черными шипами. Эти шипы, которые легко могут ранить до костей, заменяли «собачке» шерсть. Оригинальный поворот, ничего не скажешь.

Следом за головой появилась уродливая кривая лапа с длинными, острыми, как кинжалы, когтями. Они скребли по паркету от малейшего движения лапы. Я инстинктивно поняла, что передо мной тарх. А когда увидела длинное сильное тело, покрытое черными шипами, я попрощалась с жизнью. Стоя у кровати, боялась, что тварь услышит мое дыхание. У меня нет ни единого шанса спастись. Тарх за секунду откусит мне голову, и никто не придет на помощь.

Он заметил меня, точнее, видимо, учуял. Черный как смоль и опаснее любого хищника.

– Мама, – вырвался у меня тихий стон, когда я заглянула в непроглядную тьму иномирных глаз.

Тарх пошел на меня. Лениво переставляя лапы, надвигался, оскалив два ряда острых зубов. Я ни на секунду не разрывала длительный контакт. Хочу смотреть в глаза своему убийце.

Пришлось приложить немало усилий, чтобы совладать с паникой. Умирать, так с честью! Я вскинула подбородок и приготовилась расстаться с жизнью.

– Давай, сделай это быстро, – прошептала я на удивление спокойным голосом. – Не хочу мучиться.

Тарх застыл. Склонил голову набок, рассматривая меня жуткими глазами, которые выглядели, как два провала в черепе. Чего он медлит?! Мои нервы не железные, я скоро сорвусь!

– Что, не голоден? – нервно усмехнулась я. – Предложила бы тебе «Чаппи», но тут его нет, извини, – забормотала я какой-то бред.

«Смешная», – возникла в голове странная мысль, которая явно принадлежала не мне.

– Ну же, давай ешь! Чего медлишь? – шептала я, уверенная, что от страха у меня начались слуховые галлюцинации.

Перед смертью я все-таки слетела с катушек!

«Я не ем тухлятину!» – прозвучало презрительное заявление.

Подтверждая свои слова, тарх спокойно уселся неподалеку от меня, перестав скалиться. Тут уж мои ноги отказались держать свою хозяйку, и я рухнула на кровать.

– Я сошла с ума, – со вздохом констатировала я.

«Я тоже, раз разговариваю с едой, – вздохнул голос тарха в моей голове. – Странная ты какая-то. Мясом пахнешь, а есть тебя не хочется. Нет начинки. Даже тухлятиной отдает немного», – равнодушно фыркнул тарх, словно покупатель, которому продали несвежую рыбу.

Смерть отменяется. Кажется, я буду жить. Честно говоря, еще никогда мне не делали таких уничижительных комплиментов. Тарх смотрел на меня неотрывно, и от этого жуткого черного взгляда у меня по коже бежали мурашки. Да еще и сидел так неподвижно, словно статуя. Его можно было бы принять за украшение комнаты, если бы не клубящиеся тьмой провалы вместо глаз.

– А что ты здесь делаешь? – решила спросить я, раз уж собеседник передумал мной закусывать.

«Гуляю, – отозвался тарх. – А ты?» – прозвучало очень двусмысленно.

– Живу тут, – отозвалась я.

«Тело живет здесь. А твоя душа мечется и отравляет тело, – подметил тарх. – Пойду я. Не люблю зловоние разлагающегося трупа», – заявил мне тарх, и у меня от возмущения отвисла челюсть. Да он себя-то в зеркале видел?!

Но порождение тьмы не стало слушать мои возмущения и оправдания. Тарх встал и в один прыжок преодолел расстояние до двери. Исчез. Скрылся за дверью, будто и не было его здесь никогда.

Убедившись, что тарх ушел, я осторожно понюхала себя. Никакого запаха, кроме аромата мыла, нет. Что там почуял этот тарх, что даже есть меня побрезговал? По-моему, коварство этих монстров заключается в том, что они делают больно морально.