Жена на время

— Мы с нетерпением ждем выхода Деборы в свет. Надеюсь, она будет иметь успех. Хотя Бог и не дал нам с мужем детей, я испытываю прямо-таки материнскую гордость и уверенность в ее успехе! Не сомневаюсь, что все молодые люди будут добиваться ее благосклонности — если, конечно, она не выскочит замуж еще до начала сезона. — Она повернулась к Хелен: — Вы бывали в свете, мисс Денвилл?

— Да, — спокойно ответила та. Ее чрезвычайно забавлял этот разговор.

— Понятно, — пробормотала леди Солташ.

Дамы перешли к обсуждению новостей и последних веяний моды, причем Дебора с энтузиазмом включилась в беседу, проявив при этом незаурядную осведомленность в вопросе о наиболее подходящих фасонах для юных дебютанток, и со знанием дела перемывала косточки людям, с которыми ей только предстояло познакомиться и которые должны были отныне составить круг ее общения. К примеру, Хелен узнала, что мисс Солташ всем прочим цветам предпочитает небесно-голубой, терпеть не может нескромных декольте, а ее крестная мать леди Харви по вторникам устраивает в своем лондонском доме изысканные приемы, где играют в карты, не афишируя этого.

Когда светские темы, включая и обсуждение планов на лето, иссякли, леди Солташ выложила козырного туза.

— Ну что ж, — начала она, — надеюсь, мы не слишком утомили вас своей болтовней.

— Что вы такое говорите, дорогая Оливия! — возразила леди Хэппендейл. — Вы же знаете, как я люблю гостей. Общение ничуть меня не утомляет, наоборот, я чувствую себя гораздо лучше.

— Не хочу злоупотреблять вашим временем, — продолжала леди Солташ, — то есть, если вы ждете сегодня и других знакомых…

— Я жду герцога Клерского, — сообщила леди Хэппендейл, как будто не знала, что ее гостьи прекрасно осведомлены о предстоящем визите Толби.

— Ах, в самом деле? — довольно правдоподобно удивилась Оливия. — Интересно, какова будет его реакция, когда он узнает последнюю новость. Непременно расскажите мне потом, Эмилия, если мы разминемся с его светлостью.

— С удовольствием расскажу, но я понятия не имею, о чем идет речь, Оливия. О Кеннете не сплетничают уже лет сто!

— Я думала, кто-нибудь из ваших друзей уже просветил вас, — последовал ответ, — но вообще-то могла бы и догадаться, что вы не в курсе, судя по вашему спокойствию. Я сама узнала новость только вчера, но считала, что уж вы-то… — Леди Солташ умолкла, не закончив фразы.

— Видите теперь, я заслуживаю жалости: вечно последней узнаю обо всем, что происходит в Лондоне. Ума не приложу, о чем вы толкуете. Но я уверена, Толби скоро придет, и у вас будет возможность узнать его мнение о чем бы то ни было, так сказать, из первых рук, то есть от него самого.

— Я начинаю сомневаться, что его светлость слышал что-нибудь, — заметила леди Оливия. — В подобных случаях так и бывает. Вполне вероятно, что он услышит последним.

— Ему изменила женщина? — предположила леди Хэппендейл.

— Нет, моя дорогая, случилось нечто более… серьезное, представляющее интерес и для вас тоже.

— Оливия, дорогая, я блуждаю в потемках! Не томите же меня, а то я умру от любопытства!

Леди Солташ не спеша разгладила на коленях сиреневые лайковые перчатки и подняла глаза.

— Кто-то видел Рэкселла, — сказала она, выдержав драматическую паузу.

Эти слова произвели на леди Хэппендейл желаемый эффект. Ее живое выразительное лицо окаменело. Хелен с тревогой отметила, что блеск в ее глазах угас, между бровями прорезалась вертикальная морщинка, словно она испытывала боль. Руки, лежавшие на подлокотниках кресла, беспокойно задвигались, пальцы то сжимались, то разжимались. Интересно, мелькнуло в голове у Хелен, какую цель преследовала гостья, сообщая хозяйке новость, которая ту так взволновала? Наверно, леди Оливия хотела лишь произвести сенсацию. Эта легкомысленная сплетница и не подозревает, что окружающие способны на глубокие чувства.

Наконец леди Хэппендейл овладела собой и с усилием улыбнулась.

— Уж не хотите ли вы убедить меня в том, что верите в привидения, Оливия? — шутливым тоном произнесла она с таким самообладанием, что Хелен на мгновение усомнилась, видела ли она минуту назад на ее лице страдальческое выражение.

— Нет, Эмилия, ни в коем случае! — возмутилась та. — Я слышала об этом от Шарлотты Сторвик, а она — от Каро Бредшоу. А та — от своей тетки Эстер Груби, которая утверждает, что услышала эту новость от Салли Джерси. Уму непостижимо, как Салли умудряется всегда быть в центре всех событий! И как ей удалось рассказать все Эстер Груби, я тоже не понимаю. Эстер живет уединенно, да и далековато, аж в Бате!

— Салли сейчас гостит там у родителей мужа, а они дружны с мисс Груби, — сообщила ей леди Хэппендейл.

— Значит, все подтверждается! — воскликнула леди Солташ. — Мне дали понять, что эта история началась в Бате. Говорят, в Лондоне пока никто ничего не знает.

— Это просто ужасно, Оливия! Не можете же вы верить — действительно верить — в сказку, услышанную из вторых… вернее, пятых рук! Интересно, моего брата видели несколько раз и в разных местах или же его призрак явился только кому-то одному и в одном-единственном месте?