Жена на время

— Эта информация, если можно так выразиться, — сказал он, сдувая невидимую пылинку с воротника, — не стоит и зевка.

Услышав эти слова, Хелен, с любопытством наблюдавшая за герцогом, вздрогнула и поспешно опустила глаза, чтобы скрыть свои мысли. Ей вспомнилась надпись, окружавшая эмблему на чемодане Винченцо: “Vix Tanto Hiatu Digna”. Именно так они с мистером Дарси перевели ее на английский: “Не стоит и зевка”.

— Вы поклонник классической литературы, ваша светлость? — неожиданно для всех вступила она в разговор и отважилась посмотреть на Толби.

Их взгляды встретились. Его глаза чуть заметно сузились, но остались непроницаемыми.

— Боюсь, я вас не совсем понимаю, мисс Денвилл, — проронил он.

— О! — воскликнула она с невинным видом. — Выражение “Не стоит и зевка” имеет классическое происхождение, не так ли? Уверена, это из латыни, но никак не могу вспомнить, откуда именно.

— Весьма похвально, — улыбнулся герцог одними губами. — Если не ошибаюсь, эта фраза — из комедии Плавта “Амфитрион”.

— Уверена, что не ошибаетесь, — загадочно сказала Хелен, довольная тем, что сумела слегка поколебать его спокойствие.

— Не пойму, о чем вы, — раздраженно вмешалась леди Солташ. — Вы слишком легкомысленно относитесь к столь важному делу!

— Вы полагаете, эти слова взяты из другой комедии Плавта? — осведомился Толби.

— Понятия не имею, — отрезала та, раздосадованная его педантичностью. — Я вижу, вы не поверили в историю, которая непосредственно касается вас!

— Возможно, я отличаюсь редкостной тупостью, — отозвался герцог, — но, если я правильно понял, эту историю рассказал некто, пожелавший остаться неизвестным, — очень разумно! Он утверждает, что якобы видел Рэкселла в обществе женщины, чье имя также неизвестно. Подобные сведения не внушают доверия. Мне требуются более веские основания, чтобы проявить серьезный интерес. Таким образом, — продолжал он, — полагаю, мы уделили этой теме достаточное внимание и вправе прекратить ее обсуждение.

Равнодушное выражение его лица слегка портила прорезавшая гладкий лоб вертикальная морщинка между бровями, когда он искоса взглянул на леди Хэппендейл.

— Прошу вас, не беспокойтесь за меня, Кеннет, — сказала та, без труда поняв, чем вызвана мелькнувшая в его глазах озабоченность. — Меня эти сплетни совершенно не волнуют. Я разделяю ваши чувства и считаю сплетни полной чушью!

— Вероятно, кто-то видел человека, похожего на вашего брата, дорогая, передал другому, а тот в свою очередь представил эту историю в ее нынешнем виде. Так обычно и рождаются сплетни, а ведь это не более чем сплетня, не так ли?

— Но что, если слухи подтвердятся? — гнула свое леди Солташ.

— В таком случае я буду чрезвычайно счастлив, — ответил его светлость. — Ничто не доставит мне большей радости, чем известие, что Ричард Рэкселл жив. Но, увы, как сказал известный поэт, “даже боги порой становятся жертвой каприза и… э-э… не в силах исправить содеянные ошибки”. — Он повернулся к Хелен: — Цитата, которую я перевел несколько неточно, лучше звучит в подлиннике и на сей раз взята не из комедии, мисс Денвилл, а из довольно известной трагедии.

Даже леди Солташ притихла, невольно пораженная искренним чувством, которое он вложил в свои слова.

— Макиавелли? — предположила Хелен, назвав единственного известного ей итальянского писателя, который к тому же сочинял пьесы.

— Нет, — ответил герцог с натянутой улыбкой, — но вы близки к истине.

— Вы продолжаете меня изумлять, Толби, — удивилась леди Хэппендейл. — Я понятия не имела, что вы так хорошо разбираетесь в классической литературе.

— Я всегда питал любительский интерес к театру, — небрежно пояснил он, — особенно после того, как еще мальчишкой впервые посетил Италию.

Разговор перешел на другие темы и, поскольку недостатка в новостях и комментариях не было, стал более общим. Каждому было чем поделиться. Когда запас светских сплетен иссяк, леди Солташ рассказала о гонках двухместных экипажей по маршруту Лондон — Бат, устроенных лордом Ханикаттом и мистером Энтони Фицхью. После того как это событие было обсуждено во всех подробностях, Хелен из чистого любопытства спросила:

— И кто выиграл?

Леди Солташ затруднилась с ответом.

— Кажется… нет, наверно, это был… Точно помню, что с лордом Ханикаттом по дороге приключилась какая-то неприятность — вроде бы у него экипаж сломался, — так что, думаю, гонки все-таки выиграл Фицхью. Ну, напрочь вылетело из головы; да это и неважно! В нынешнюю молодежь словно бес вселился. Затеять такую глупость!..