Жена на замену

Я совсем её не знала, конечно, но мне показалось, что она очень рада нашей встрече. Она не плакала, но как будто светилась от радости, и совсем не хотела уходить. Не помню, чтобы кто-то, кроме, разве что, Рэйнера, вообще уделял мне так много своего внимания. Мною редко интересовались, пока я не уехала из дома Белинды. А теперь всё изменилось, и это произошло так быстро, что я даже осознать это до конца никак не могла.

Смогу ли я вообще назвать Лейе мамой? Нужно ли ей это? И что, в конце концов, она хочет услышать от отца? Я почему-то очень сомневалась в том, что он хоть немного раскаивается. Иначе он познакомил бы нас с Лейе сам, а он, вероятно, вообще не хотел, чтобы мы знали друг о друге.

Вечером, когда эта удивительная эльфийка обещала «притащить это круглоухое ничтожество», я места себе не находила. Наворачивала круги по «кабинету», смотрела в книги с магическими упражнениями и ничего не видела, хотя обычно легко тонула в увлекательной учёбе. Даже пыталась прочесть ту книгу с ритуалом и его, как выразился Рэй, «побочными эффектами», но смотрела в неё и не видела ничего. Сначала я попросила Рэйнера оставить меня одну, а когда поняла, что мне так только хуже, вроде как глупо было искать его и просить побыть со мной.

Но он пришёл сам:

— Ты просила тебя не беспокоить, но у меня такое ощущение, что ты уже передумала, — заявил мне с улыбкой.

Я кивнула:

— Да, одна я места себе не нахожу. Не знаю, как ты догадался…

Рэй не стал отвечать, просто вошёл в кабинет, придвинул к моему креслу ещё одно, стоявшее в углу, и в очередной раз обнял. А потом начал тихо, практически на ухо рассказывать смешные байки из своего детства. Я даже немного приободрилась, хотя от Лейе не было вестей, как по мне, слишком долго. А потом я вдруг услышала её голос в собственной голове:

— Я его поймала. Портал куда лучше открывать?

Растерянно ответила вслух:

— В центральный холл, наверное…

Рэй покачал головой:

— Готов поспорить, это Лейе и мыслесообщение. Не нужно говорить вслух, подумай ответ.

Я послушно повторила уже мысленно, и Рэй, не говоря ни слова больше, взял меня за руку и повёл в главный зал, куда, как нам казалось, вывалится из портала моя родная мать вместе с отцом. Там они и оказались, только Лейе была очень растрёпанной и сердитой, а отец — даже не связан, а перемотан, словно муха в паучий кокон.

У него и рот был залеплен чем-то вроде паутины, и я на мгновение просто замерла. Но в конце концов сказала:

— Что ты творишь, выпусти его из этого… паучьего кокона! Он уже никуда отсюда не денется!

— Вот ритуал проведу, чтобы не врал напропалую, тогда может и сниму, — покачала головой Лейе. — Очень уж ему не понравилось, когда я показалась в поместьишке его, — она неприятно улыбнулась, и стряхнула отца на ковёр, как мешок со старым тряпьём.

Глава 34.4

Я покачала головой:

— Я понимаю, что ты на него очень зла. Есть за что. Но это в первую очередь мой папа, будь добра, сними это с него!

Лейе, конечно, не послушала:

— Ну да, я сейчас чары сниму, а он давай орать, внимание привлекать, справедливости требовать. Нет уж! Есть у вас подвал какой-нибудь? Вот если туда приведёте, так и быть, расколдую подлеца.

Я только вздохнула. Спорить с ней не было никакого смысла, проще было отвести, куда просит. Рэй пришёл к точно такому же выводу, поэтому мы, не сговариваясь, отвели Лейе, леветирующую перед собой кокон с отцом, в небольшой подвал поместья. Вообще он выполнял больше роль кладовки, и чаще всего здесь можно было найти Йонну, а никак не нас двоих, но что ж я сделаю, если другого подвала у нас для Лейе просто нет.

Придётся устраивать допрос в кладовке. Я не сомневалась, что именно допросом их сомнительное общение и будет. Лейе выглядела воинственно, а на её лице застыла жёсткая усмешка, которая выдавала, насколько она на самом деле играет взбалмошную дурочку. Так смотрят только те, кто уже убивал. Более того: это выражение глаз одновременно напоминало мне и наставницу, и Стефана, только не пугало.

Я чувствовала, что мне она вреда не причинит. А вот отцу… только если я не дам ей его причинить. Это пока она не вошла во вкус, и просто иногда пинала его по рёбрам, или «случайно» врезалась его замотанным в паутину телом, а если ей волю дать… не хотелось бы мне знать, что она делала бы, не будь я рядом.

Отец поступил со мной отвратительно, а с ней — вообще чудовищно, но он всё ещё оставался моим папой, и смерти я ему не желала точно. Как и увечий, которые бывшая любовница явно мечтала ему нанести. Но, правда, мелкой мстительности я не мешала. Признаться, мне и самой хотелось его ударить. Как он мог? Зачем? Какой в этом всём смысл?! Ему придётся дать нам ответы.