Жена напоказ

Всё это время малахитовый взгляд герцога ощупывал моё лицо, темнея с каждым резким словом. Его скулы напряглись, а дыхание стало чаще и глубже. Можно только представить, какое множество самых резких ответов сейчас крутилось в его мыслях. Я смолкла, осознав вдруг, что между нами что-то сломалось.

Ренельд подался вперёд и буквально сгрёб мою голову в свои огромные ладони. Раздавит, как скорлупу, и не будет больше на свете мадам д’Амран. Наверное, любая знатная магисса, способная потянуть этот договор, уже давно согласилась бы, поведи он лишь пальцем в её сторону. А тут я… Какая всё-таки незадача, месье дознаватель!

– Вы всё сказали? – Взгляд Ренельда залил меня своим зельем по самую макушку.

– Не надейтесь! – Я вздёрнула подбородок.

И в тот же миг губы герцога внезапно и накрепко впечатались в мои. Пальцы зарылись в волосы, пуская сонмы бешеных мурашек по коже. Я мгновенно потеряла нить собственных ядовитых рассуждений. Повисла на его рукавах, пытаясь вывернуться, бестолково дёргая ткань и чувствуя, как взбунтовавшийся гнев напополам с горячим смятением наполняют меня всё новыми силами.

Надеюсь, в этом чудовищном кабинете есть запасная рубашка, ваша светлость? Потому что эту я точно порву вам же на бинты!

Но мои потуги, наверное, казались месье гороподобному дознавателю лишь биением мухи о кожу слона. У меня даже спина испариной покрылась, пока я пыталась оттолкнуть его, вертелась и выгадывала миг укусить. А он, дав мне поразвлечься и выбиться из сил, коротким толчком просто вдавил в каменную стену. Замуровал своим телом и совершенно филигранно раскрыл мои губы, вынуждая ответить. Впустить его дыхание, сдобренное лёгким холодком тёмной ауры. Замереть, впитывая эти новые ощущения.

У них оказался удивительно пряный вкус, не похожий ни на что – словно незнакомое, интригующее блюдо. И дело вовсе не в том, что последний раз я целовалась на празднике Осеннего Света, ещё в имении своего отца. С каким-то парнем, имени которого не могла теперь вспомнить. Нет-нет! Просто нынешний, так сказать, опыт не шёл ни в какое сравнение с тем. И я была оглушена им, обездвижена, точно попала в силки.

Его жадная светлость, герцог Энессийский, держал меня крепко, но осторожно, перебирая пальцами тонкие прядки на затылке. Его язык совершенно возмутительно и по-хозяйски толкался мне в рот – и я, кажется, ничего не могла с этим сделать. Потому что каждое движение его губ, то настойчивое, то едва ощутимое, словно касание пером, пьянящей волной ударялось мне в виски.

В груди становилось так тепло, так томительно, и это ощущение, словно текущий по коже плавленый шоколад, спускалось всё ниже. Ниже… Мягкой пульсацией оно задержалось под рёбрами и совершенно возмутительно последовало дальше. Ренельд, словно бы чувствуя этот поток, опустил ладонь мне на живот, провёл вверх – и даже сквозь корсет я ощутила её лёгкое давление. Стало тесно, жарко – и я откинула голову, упираясь затылком в стену. Хотелось ощутить хоть малую опору в поплывшем вокруг меня неведомо куда мире.

Наступление на мои позиции стремительно продолжалось. Поцелуй становился всё глубже и жёстче, словно его светлость перестал что-либо контролировать. Я держалась за лацканы его жилета, забыв, что хотела сделать: оттолкнуть или притянуть к себе ближе?

Пожалуй…

Конечно, оттолкнуть! Эта резкая мысль наконец меня отрезвила. Надеюсь, весь этот вопиющий бардак не продолжался слишком долго? Я провела вверх по груди Ренельда ладонями. И дальше – по напряжённой шее, чуть колючим щекам, усыпляя его бдительность. Примерилась – и со всем доступным усилием впечатала пощёчину в правую скулу. С громким шлепком. Так, что удар отдался и у меня в голове, когда наш поцелуй резко прервался.

– Вы меня не слышали, да? – процедила я, убирая от лица растрёпанные ручищами Ренельда волосы. – Впредь не смейте так делать! Решать за меня там, где вам это не позволено!

– Мне показалось, вы как раз были не против.

Герцог размял пальцами челюсть.

– Просто знайте. Я не хочу становиться вашей женой! У меня прямо всё внутри выворачивается от одной только мысли! – Я показала красноречивым жестом, как именно.

И правда, мои ощущения в этот миг вряд ли можно было назвать нормальными. Ещё недавно мне было жарко, а теперь бросало в озноб. Хотелось размахивать руками и колотить его светлость в эту его твёрдую, непоколебимую грудь. А возможно, и пустить одну-другую злую слезу. Разумеется, когда никто не увидит!

Рубашка герцога осталась досадно целой, а вид – самоуверенным. Этот гад наблюдал за мной, приподняв бровь. Словно взрослый – за капризами неразумного ребёнка в ожидании, когда тот успокоится. И алый след от моей ладони, что разгорался на щеке, кажется, вовсе его не беспокоил.

Шум ничуть не побеспокоил и Лабьета, который вообще, кажется, дремал!

– Не беспокойтесь, – проговорил Ренельд наконец. – Я вас понял. Наш брак будет настолько фиктивным, насколько это вообще возможно. Ведь этого вы добиваетесь?

Всё, хватит с меня на сегодня! Нам обоим нужно остыть.