Жена напоказ

– Да я вообще не буду ничего вам рассказывать, если вы не перестанете!.. – Она гневно сверкнула глазами.

Ослепительные иголки её ауры вонзились в тело со всех сторон разом.

– Простите, мадам д’Амран, – вздохнул Ренельд, воздев глаза к потолку.

“Ну ты дура-ак, – проговорил Лабьет. – Ты сейчас кто, дознаватель или мальчишка, которому девица отказала в свидании?”

Замечание шинакорна было хоть и неприятным, зато досадно справедливым. И чего он злится на Мариэтту? Как будто их успело связать что-то, кроме недавней утренней нелепости. Ну, может, ещё того, что вдовушка опоила его неким зельем, по действию похожим на приворотное. Наверное, оно виновато в том, что сейчас Ренельду хочется не слушать объяснения графини, а всем телом вдавить её в эту перину и проверить, каковы же её губы на вкус?

Удивительно иррациональное желание. Словно рядом с мадам д’Амран разум престаёт работать и превращается в бесполезную жидкую кашу, которая распирает голову.

– Так вот, – слегка обиженно продолжила графиня. – Я спустилась в погреб, осмотрелась там и собиралась уже возвращаться. Но на меня словно что-то напало. Нечто вроде ловушки. Она вытягивала из меня то ли магию, то ли жизнь. А дальше… Дальше я уже плохо помню, что было.

“Всё она помнит, – хмыкнул Лабьет. – Не знаю, как у тебя, а у меня сейчас слюна начнёт на ковёр капать. Какая же всё-таки Конфета эта твоя графинюшка! Так бы и сожр… Гхм. В хорошем смысле, конечно”.

Похоже, шинакорн поплыл тоже, а это совсем скверно.

Мариэтта покосилась на пса, будто вдруг заподозрила, что его мысли относительно неё носят слегка кровожадный характер. Пусть даже и в хорошем смысле. Она замолчала, ещё старательнее прикрываясь одеялом. Как успел заметить Ренельд, на ней сейчас была лишь лёгкая хлопковая сорочка. В таком виде можно появляться только перед доктором. Но, с другой стороны, дознаватель – почти доктор, верно?

– Что вы предприняли, когда поняли, что попали в ловушку? – Ренельд опёрся плечом на витую колонну балдахина.

Месье Лимиер успел на ходу доложить ему о страшном погроме в том самом погребе, а также рискнул предположить, что устроила его как раз хрупкая на вид вдовушка.

– Я… – Взгляд Мариэтты метнулся в сторону, но она быстро вернула себе чуть отрешённое выражение лица. – Я попыталась освободиться, конечно. Но, кажется, только потратила больше сил.

– И как вы сейчас себя чувствуете? – Пока Ренельд говорил, Лабьет подбирался к графине всё ближе, жадно втягивая воздух блестящим чёрным носом.

Он припадал на лапах, дёргал ушами – в общем, выражал глубочайшую заинтересованность тем, что чувствует.

– Вполне сносно, ваша светлость. – Мари окончательно совладала с собой и чуть приподняла подбородок. В тени ресниц её глаза снова стали медовыми. – Если это всё, я хотела бы отдохнуть.

– Нет, это не всё, уж простите. Будьте добры ответить на все вопросы, что я пожелаю вам задать. Дело очень серьёзное. И раз уж вы сносно себя чувствуете, прошу вас немного потерпеть моё присутствие. Я могу принести вам воды. Или позвать прислугу?

Но Мариэтта отчего-то лишь сильнее разозлилась.

– Вы спрашиваете так, словно я виновата! Да! Принесите мне воды, будьте так несказанно добры не уморить меня до смерти.

Пришлось выполнять, раз уж предложил. Вдовушка выхватила стакан из руки так, что чуть не расплескала воду.

– Я только пытаюсь разобраться. То, что случилось с вами, за последнюю неделю произошло ещё с двумя магами. И, заметьте, о том, в чём вы и правда виноваты, я пока ещё не спрашивал! – Ренельд отошёл снова и опёрся ладонью на резное изножье её роскошной постели.

Так лучше: хоть на небольшом расстоянии от неё. Но вот тёмная аура продолжала бороться с чем-то чужеродным, не желая принимать это и поддаваться. Такие ощущения вполне могут быть связаны с раздражающим действием замешанного на светлой магии зелья с эффектом подчинения. И усиливалось оно поблизости от той, что всё это и сотворила. Это же вполне логично объясняло долгий провал в памяти в день бала сразу после того, как снадобье попало в кровь Ренельда.

– Только не начинайте! Я не знаю, что вам там померещилось, – снова возмутилась графиня.

– Вы намеревались кого-то опоить. Зачарованный флакон, который вы попытались уничтожить, шепнул мне об этом на ушко.

И зельеце-то ядрёное! Прошло уже почти три дня, а оно и не думает ослабевать. Но какой же надо быть наивной, чтобы отважиться подлить его королевскому дознавателю! Потому-то Ренельд склонен был решить, что предназначалось волшебное снадобье не ему.

– Флакон разбит, а сказать вы мне можете что угодно. Кто подтвердит? – Мариэтта пожала плечами.

“Рен, она напрашивается, – предупредил Лабьет. – Небольшой кусь. Можно?”

– Прекрати. Скажи лучше, что с её аурой.

“Её аура недавно была в очень активной фазе. Очень. Активной. Сейчас ослабевает. Я не чувствую никакого искажения или ущерба. Или Конфетка быстро отбилась, или её аура настолько сильная, что похищенное – просто капля в море. Я никогда такого не встречал, Рен”.