Жена напоказ

Мариэтта одарила его полным иронии взглядом и прошествовала внутрь. Идеально прямая спина, гордо вскинутая голова. Как будто ещё недавно она не напоминала встрёпанного воробья.

Сразу заметив Лабьета, Мариэтта торопливо приблизилась к софе и присела на краешек.

– Я чем-то могу ему помочь? – проговорила, оглядев пса, раскинувшегося в страдающей позе.

– Думаю, с вашими умениями – нет. – Ренельд пожал плечами. – Тут нужна тёмная энергия.

“Эй, чего это? – возмутился шинакорн. Его уши чуть шевельнулись. – Я не откажусь от порции Конфеткиного света. Прямо что-то лапу заломило. И жжёт… Как жжёт шкуру. Аж печёт, честное слово!”

– Свет ему вреден? – Графинюшка осторожно погладила псу бок.

И сразу отвернулась, словно бы пытаясь что-то скрыть, но ожидая ответа со всем вниманием. Конечно, она не догадывается, что Ренельд знает о том случае, когда Лабьет принял на себя излишки её маги. Кому было ей о том рассказать? Казалось бы.

– В больших количествах – да, – пришлось избежать прямых намёков на свою осведомлённость. – В малых он может оказывать опьяняющее или обезболивающее действие.

“Так я о чём и говорю! – с готовностью подтвердил шинакорн. – Прямо очень нужно обезболивание!”

Он вдруг вскинул голову и заскулил таким тоненьким голосом, словно вдовушка села ему на причинные места. Та, конечно, разжалобилась – по глазам стало видно. Они наполнились таким потрясающе тёплым янтарём, что Ренельду и самому захотелось к ней прикоснуться. Она самыми кончиками пальцев дотронулась до подпалины на бедре Лабьета, и её аура расплескалась вокруг тёплой волной, даже окутала лицо.

– Не переусердствуйте, – предупредил Ренельд графиню.

Лабьет блаженно вытянул лапу и тихонько заколотил по дивану хвостом.

“Рен, может, ещё ухо мне почешешь? Тогда день вообще удастся!”

– Обойдёшься, – ответил тот, наблюдая, как шинакорна размазывает по дивану от бережного воздействия Мариэтты. – Тебе и так достаточно! Не привыкай.

“А может, я хочу привыкнуть? – вдруг удивительно жёстко буркнул Лабьет. – Тебе, может, тоже не мешало бы уже к кому-то привыкнуть”.

– Кажется, раньше тебя всё устраивало!

“То было раньше. Но я готов к переменам. В отличие от тебя”.

Пёс обиженно смолк. А Ренельд уставился в профиль Мариэтты. Она тоже успела привести себя в порядок, и ничто в её облике теперь не напоминало о недавнем происшествии. Волосы аккуратно убраны, только несколько прядок мягкими завитками лежали на шее и плечах. Платье тоже другое – чуть проще, чем то, что она заказывала нарочно для пикника. Да, может, так и лучше. Ренельд поймал себя на мысли, что хочет видеть на ней как можно меньше одежды.

И Мариэтта, словно услышав это, вдруг резко встала.

– Что ж, вижу, Лабьет скоро пойдёт на поправку. Рада, что с ним не всё так страшно, как я думала.

“Рен, задержи её”, – взмолился пёс.

– Нам нужно поговорить, мадам. – Ренельд шагнул к ней. – Не о следствии. А о том, что с вами происходит.

– Только не делайте вид, что это вас беспокоит! Я как-то справлялась с этим сама до встречи с вами. А ваше вмешательство, боюсь, всё только ухудшит. Я благодарна вам за помощь с виноградником. И с оправданием Перетта, – графиня говорила всё быстрее. – И за то, что вы сегодня спасли меня – тоже очень благодарна. Но…

– Чего вы хотите от союза с Ксавье? – прервал её Ренельд. – Чего вы ждёте от него? Что он вас защитит? Или вы чего-то ждёте от себя самой?

– Вам какое дело? – сразу ощетинилась вдовушка. – Разбирайтесь, пожалуйста, со своими союзами. Их у вас может сложиться великое множество, только пальцем шевельнёте. Ведь в этом вы пытались убедить меня сегодня?

“Что ты ей наговорил? – встрял Лабьет. – Вот оставь тебя одного, так всё псу под хвост!”

– Вас это расстраивает? – Ренельд медленно подошёл.

– Да мне всё равно! – Мариэтта взмахнула перчатками, что сжимала в руке. – Только меня не донимайте! У меня от вас начинается мигрень!

Ренельд поймал её запястье, прерывая жест, которым она, кажется, хотела отгородиться от него. И вдовушка замерла, часто-часто дыша. Над её губой заблестели капельки испарины, а глаза стали ещё ярче, выгорая почти до пламенной желтизны.

– Кажется, мигрень у вас всё же не от меня.

“Вот, снова началось, – пояснил Лабьет. – Такое у неё уже было”.

И, в подтверждение его слов, Мариэтта чуть покачнулась, наклонилась вперёд, словно у неё всё внутри свело спазмом.

– Освободи место! – рявкнул Ренельд.

Шинакорн моментально соскочил с дивана, будто и не умирал пару минут назад. Похоже, обезболивание аурой Мариэтты и правда было эффективным – он даже не хромал. Ренельд подхватил графиню на руки. Обронив перчатки, она ухватилась за его шею, и её горячие ладошки словно бы вплавились в кожу. Слишком сильный поток света жжением прошёлся по мышцам – так, что из глаз вышибло слёзы.