Жена напрокат

– Ну дайте другой. Только не этот… По ребру листы будто голодная мышь погрызла…

– Те экземпляры, – сонная молодая бабёха, не поворачиваясь к горке книг за стеклом на полке, повела к ним рукой, – ещё хуже.

Мне уже легче. Оказывается, досталась мне лучшая книга. С самой витрины! Цени!

Я аккуратненько её в мешок в целлофановый. Мешок – в тёмно-красную сумку, заляпанную конопушками. Под прижим на задний багажник и во весь дух домой!

Братья – за мной!

И в наше оконце блеснуло солнце! То-то дома будет коктейль!

Гордыня манит потрогать, погладить своё богатство.

На ходу изогнулся колесом, лап-лап по багажнику.

Пусто!

Я остановился и помертвел. Сумки с братьями нет и в помине. О господи!

На всю прыть назад!

Не до правил. Дую по левой, запретной стороне. Где-то здесь посеял!.. Наткнусь с секунды на секунду… И трёх же минут не ехал!

До магазина уже с сотню шагов.

Дальше не могла выпасть. Это где-то здесь посеял… Посеять посеял, а всходов что-то и не видать…

На остановке всех ближе ко мне крупный, медвежеватый малый.

– Не видели, красную сумку тут никто не поднимал?

– Поднимали. Две женщины… У них ещё две сумки. Полные.

– Где они?

– А я как-то и безо внимания… Не то шатнулись в «Молоко». Не то марахнули за аптеку… В булочную… Или в кондитерскую…

Поймай ветра в поле!

Молочный за спиной остановки. Аптека наискосок по тот бок. Булочная за аптекой совсем на другой улице.

В «Молоке» народу, как колосу в урожайный год. Потоптался-потоптался я у порожка и, сломя голову, – в булочную. В булочной всего три старушки. Сумки пустые.

В кулинарии безразмерная очередища.

Похоже, я так угорело пялился на сумки на столе для укладки купленных продуктов, что невесть откуда из недр очереди выпнулся мужик-тумба и толсто закрыл их собой.

Прожёг глазами по сумкам в руках очереди. Медленно поспешая, люди принялись заносить сумки с видимой мне стороны за себя.

Ну кто? Кто позарился на моих братцев? Ну кто изо всей этой а капеллы?

Я снова к малому. Слава Богу, автобуса его всё нет.

– Слышь, да какие эти женщины из себя?

– Одна старая. Другая вроде молодая, как бы не дочь. Одеты вот в такое, – охлопывает себя по тёмно-коричневой куртке. – Вот в таких тарахтушках. А у дочки даже с капюшоном.

Изо всех рысей я по старому маршруту.

«Молоко».

Булочная.

Кулинария.

Ничего похожего.

Нет, надо взять под контроль идущих по две…

А если они угадали мой ход и прошмыгнут мимо по одной?

Я потерянно торчу на остановке. Не знаю, что и придумать.

А вдруг они за домом? Прячутся?

Глазом не мелькнуть, как я во весь мах облетел дом.

Пусто.

Эх, человеческая доброта!.. Только и читаешь про тебя в газетах. Вернули кошелек. Вернули через бюро находок зонтик. Вернули жену… Мужа…

Но неужели нельзя вернуть братьев? Они же мои…

Я столько копил эту дурацкую макулатуру. Ночь не спал… Сон какой видел!.. С трёх караулил приемный пункт!.. Первый ворвался штурмом в магазин!.. Я!..

Что я да я?!

Может, у магазина на сучке висит сумка моя. С моими братьями. А я тут разъякался!

Я к магазину.

Цепко обшариваю деревья. Голые. Без сумки.

Из магазина выкатывается довольный мужичонка с красными братьями под мышкой.

Какое коварство!

Сонная продавщица мне пела, что все остальные экземпляры хуже моего. А тут – красные! При мне красных и не было на виду!

«Человек несправедлив! Если кто-то взял моё, то почему я не могу взять чьё-то?»

Первое несвалимое желание – выдернуть у клопика братьев с лёта.

До мужичка шагов пять. Их мне хватает произвести кое-какие расчёты. У меня велик, у него «Москвич»… Берётся за ручку… Не годится… Слабо`! Живо накроет калошкой!

У меня достает мужества пройти мимо садящегося в машину типуса с красными братьями и не вырвать их.

Я тащусь нога за ногу к углу аптеки. Тупо пялюсь на булочную. На кулинарию. Кто? Кто изо всех этих снующих мимо женщин?

Непостижимо…

Где-то в радиусе, может, ста метров лежат мои братья в чьей-то авоське рядом с пакетами молока, шницеля и не подозревают, как я убиваюсь по ним. Нет, я не вернусь домой с голыми руками! Без братьев мне нет домой пути! Ну как это придти ни с чем? А братья-то были! Вот этими руками платил за них два пятьдесят! За макулатуру отвалил сорок копеек. Минусуй сорок. Два десять чистого убытку. Да разве в два десять уберёшь все мои казни? Не-ет! Я вернусь домой только с братьями!

Я намётом в булочную. Гоню косые взгляды в сумки. Люди ужимаются, сторонятся…

Неужели без братьев возвращаться? Без родственничков?!

Может, наведаться ещё в кулинарию? А что там? Был… Напрасные хлопоты…

Но все же поталкиваю велик к кулинарии. Опало захожу. Так, на всякий случай. Захожу и столбенею.

Дева в коричневом пальто, в красной косынке с вызовом, очень даже импозантно читает у окна, на виду у всей безразмерной очереди, какую-то тяжёлую книжку. Я не вижу обложки, но сразу учуял – моя!

И в бешенстве вырвал!

Вилюшка хищневато вскинула изумлённые глаза тигрицы в синих обводках.

– Что вы рвёте из рук?

– Книгу!

– Да как вы смеете?!

– Смею! Своё рву! Своих братьев!