Жена нелегала

– Еще бы не похож! Присмотритесь внимательно – нос крупноват? Крупноват! А шея коротковата! Именно! Сам приземистый такой… Волосы волнистые, это правда. Кожа отличная, хотя, может, чересчур смугловат. Цыганистого немного типа. Глаза пронзительные. Сильные глаза. Но опять-таки немного обезьяньи, как у Кончиса. Таких глаз не забыть, но красивы ли они? Не в классическом понимании, наверно. Но вот улыбка! Стоило ему улыбнуться, как он начинал казаться сказочно красивым. И это очарование, этот гипноз продолжался долго. Но недаром его трудно узнать на фотографиях вроде этой, где он не улыбается и где он рядом с другими людьми…

– Моя тетя всегда считала Карла не слишком красивым… Говорила: я преувеличиваю… Хотя она сама себе противоречила, иногда напирала на то, что с красавцами семейного счастья не бывает, – сказала Джули.

– Ну, вот видите… Тетя ваша наверняка принадлежала к довольно редкому типу, абсолютно не восприимчивому к нейролингвистическому программированию. Так что его улыбка для нее ничего не значила. Но все это – относительно. Есть люди, для которых и красота как таковая ничего не значит.

– Есть такая английская пословица: «Красота в глазе смотрящего».

– Вот именно! Субъективная вещь. Для нас-то с вами Юра был, есть и будет красивейшим из смертных, не так ли?

Джули молчала. Данилин понял: она не хочет соглашаться на это «нас с вами». Не хочет Карла делить. Даже в этой ситуации. Потом наконец спросила то, что, кажется, все это время собиралась спросить.

– Вы сказали: нет ничего удивительного, что мы с вами так похожи. Правильно ли я понимаю, что…

– Погодите, я уже скоро закончу… Мы с Юрой стали любовниками. Что в условиях школы нелегальной разведки совсем не просто. Благо занятия были сугубо индивидуальные… Мы, кстати, выучили азбуку Морзе и стали общаться руками, пальцами. Очень нежно получалось. Сам акт любви приходилось обставлять такими предосторожностями – даже смешно вспоминать… защищались от микрофонов с помощью всяких чудных звуковых эффектов. Есть такая присказка: «Да трахайтесь вы хоть на люстре!» Значит: делайте что хотите, мне все равно… Но мы-то в буквальном почти смысле… Ну, то есть именно на люстре нельзя было – она бы веса не выдержала… А все остальное мы, кажется, перепробовали…

Джули не выдержала. Не глядя на Лизу, забормотала:

– Нельзя ли обойтись без таких подробностей?

– Извините… Но это долго не могло продлиться. Что-то стало руководство школы подозревать. Камеры установили. Засняли. Скандал был чудовищный. Меня посадили на какую-то дачу, под домашний арест. Решали, что делать. Тем временем Юра подал рапорт. Предлагал создать из нас пару. Так иногда делали – отправляли на нелегальную разведработу мужа и жену. И в принципе начальство обычно к такой практике относилось очень положительно. Семейные узы и все такое прочее, командная работа, взаимная поддержка. Меньше вероятность возникновения случайных связей… Которые часто бывают губительны для резидента. В общем – масса плюсов. Но тут нашла коса на камень. Нет, и все. Какой-то особый был у Юры профиль. Кого-то он, кажется, должен был соблазнить. Не вас, вовсе не вас! Что вы так нервничаете?

Джули действительно нервничала, побледнела, кусала губы. Бросала неприязненные взгляды на Лизу. А та продолжала, не обращая на это особого внимания.

– Ну, подумайте сами, кому вы были нужны… Вы просто попались на его пути случайно, вот и все. Но вообще я никаких подробностей о его задаче и легенде не знала. Потом еще мой отец вмешался… Он был против категорически… Считал, что я не гожусь в разведчицы…

– Ваш отец?

– Ну да, генерал Трошин…

9

– Да, – продолжала Лиза. – Моя фамилия на самом деле Трошина. Вон, видите, как Алеша напрягся, даже со стула привстал… Он знает, кем был мой папенька… О-очень влиятельный генерал… Он тогда только примеривался к должности начальника нелегальной разведки… Справедливо считал, что если из меня сделают оперативника, то ему этой должности не видать. Наверно, его можно понять. Человек идет, идет, может быть, всю жизнь к чему-то, близок к осуществлению своей мечты, и вдруг – бац – родная дочь устраивает ему такую подлянку, и все рушится… Когда он мне это все высказал, я ответила: а зачем ты меня вообще в систему КГБ толкал, пусть даже в качестве вольнонаемной? Работала бы я себе в НИИ каком-нибудь гражданском… И горя не знала. Ну, он тут же сделал выводы. С дачи меня выпустили, но и из КГБ уволили. Взяв подписку о неразглашении. Которую я как раз сейчас и нарушаю. Эй, подслушка, обратите внимание! Как запись? Прием! Вину полностью признаю! До шести лет строгого режима! Ау! Только что вы со мной будете делать – в столице незалежной Украины?

Данилин был сражен. Вот это оборот дела! Так вот почему Трошин так странно реагировал – не государственные секреты он пытался сохранить, а личные! Как это он еще насмерть не поперхнулся, когда Данилин ему письмо под нос подсунул. От такого шока и кондрашка может хватить! Сильный человек, ничего не скажешь. Виду не подал – так, закашлялся на несколько секунд, и все.