Жена нелегала

Потом откуда-то сбоку появились еще двое — давешние рабочие, в люке что-то якобы ремонтировавшие. «А эти — на чьей стороне?» — подумал Данилин. Ему показалось, что на Лизиной. По крайней мере, после их появления прибывшие на «Форде» любезно, но решительно откланялись и отправились восвояси. И только в том, как резко их машина тут же взяла с места, развернулась и рванула прочь из двора, проявилось вдруг скрытое напряжение. Лиза сделала жест рукой — точно вытерла пот со лба, — знак облегчения. Потом показала на часы — времени нет, надо закругляться. Джули, ничего этого не заметившая, тем временем тоже подошла к песочнице. Села рядом с человеком в шляпе.

Теперь Шанталь сидела слева, а Джули — справа от него. И вдруг он, не поворачивая головы, взял и Джули за руку. Или это Данилину показалось? Он не выдержал, подошел поближе. Нет, точно человек сидел между ними и обеих держал за руки. А смотрел почему-то куда-то вверх, в небо. Что он там увидал?

Мимо Данилина озабоченно пробежала Лиза, она схватила человека в шляпе за предплечье, подняла с бортика песочницы. А он, кажется, сопротивлялся, не хотел уходить. Но так, вяло. По крайней мере, Лизе удалось протащить его до середины пути к выходу. Но в какой-то момент он, видно, сильно заартачился. И Лиза его отпустила. Он вернулся и снова сел на бортик. Снова стал гладить Шанталь по лицу. А Джули подошла к нему сзади и попыталась обнять. Но получалось у нее это неловко, странно, даже нелепо. Почти как тогда, в аэропорту. Лиза опять вмешалась. Опять попыталась увести его. А он опять вырывался. И все это повторялось несколько раз, причем никто не говорил ни слова. «Похоже на немое кино, чаплинскую комедию», — подумал Данилин. Посмотрел на охрану: не смеются ли? Нет, они скорее нервничали, посматривали по сторонам, делали круговые жесты руками: закругляйтесь! Наконец нахмуренная Лиза уже совсем решительно потащила человека в шляпе к машине. Но тут Джули догнала его и пискнула: «Карл, Карл, это я!» Человек обернулся, посмотрел на нее вроде бы с удивлением. Но Данилин понял это удивление так: ну конечно же, ты! Кто же еще! Зачем кричать об этом? Но может быть, это значило что-то совсем другое. В любом случае — какая-то эмоция вдруг отразилась на бесстрастном лице. Джули стала целовать его и что-то шептать на ухо. За ней подбежала и Шанталь. Поколебалась секунду, но потом тоже его поцеловала. А он опять погладил ее по лицу. И тоже вроде бы что-то прошептал, но Данилин не был уверен в этом, видно было, что губы шевелятся, и все. В конце концов Лизе удалось оторвать человека в шляпе от Джули и Шанталь. И он вдруг, точно робот, получивший команду, развернулся и зашагал к «Жигулям». Туда же пересели и двое охранников из «Волги», и через минуту машина уже тронулась с места. Джули и Шанталь стояли и смотрели вслед. Помахать, наверно, не решались. А Данилин отворачивался, не хотел смущать их, подглядывать.

— Давайте отвезу вас в отель, — сказал водитель «Волги» по-русски. — Здесь лучше не задерживаться.

Потом подумал и добавил:

— Плиз!

Но получилось скорее: «плыз».

Джули даже не поняла. Переспросила:

— А что он еще сказал?

— Хочет быть вежливым, — сказал Данилин.

По дороге все молчали. Никто не плакал, не рыдал. Джули обнимала Шанталь, но та потом увидела что-то удивительное за окном, стала показывать матери, улыбнулась.

«Жизнь продолжается, — подумал Данилин. — Но напиться надо».

Вдруг Джули спросила:

— А что значит — три длинных, два коротких, а потом опять три длинных, два коротких?

— Не понял? Что — длинные, короткие?

— Он все пожимал мне руку. По-моему, это была азбука Морзе. Он очень старался, чтобы я поняла.

— Я не знаю… — растерянно протянул Данилин. — Я совсем не в курсе.

Подумал, спросил у водителя «Волги» и сидевшего рядом с ним охранника:

— Вы, случайно, не знаете азбуки Морзе? Что такое три длинных, два коротких и потом еще раз три длинных, два коротких?

Охранник кивнул на водителя, сказал: вон он у нас в радиовойсках служил.

Шофер сказал:

— Я не то чтобы большой специалист. Ведь сейчас морзянку в основном только радиолюбители используют. Но это помню. Это две восьмерки. Наверно, восемьдесят восемь.

— Восемьдесят восемь? — переспросил Данилин. — Ничего не понимаю. Джули, вам это говорит о чем-нибудь?

— Ну конечно, восемьдесят восемь! — сказала Джули. — Это же номер нашего дома в Фолкстоне! — Ну, это еще одно значение может иметь, — сказал шофер. — Так иногда сеанс заканчивают. Если обращаются к женщине. Значит: «Прощай, любимая, конец связи!»

Эпилог. Лондон, 2006

Стрэнд после вечернего дождя похорошел. Фонари загадочно отражались на мокром асфальте, свет расплывался в лужах, и черные кебы разбрызгивали его по мостовой. Туристы закрыли зонтики, толпы валили в театры Ковент-Шрдена. Ни в один ресторан или паб было не попасть. Пятница, вечер, как-никак.