Жена неверного ректора Полицейской академии (СИ)

Она слушала меня с преувеличенным вниманием. Мне кажется, впервые я даже увидел в ее глазах зачатки ума и еще какого-то непонятного чувства, которое я даже, к удивлению своему, определить не мог.

Бьянка приблизилась, словно моля о поцелуе.

Но ее пухлые губы прошептали:

— Будь ты проклят, Рэтборн. Ты будешь медленно, очень медленно вариться в самом горячем котле, а я в это время буду на тебя смотреть и пить игристое. Ты вспомнишь мои слова. Однажды этот день наступит. Ты станешь молить. Но… Кричи, не кричи — пощады не будет, Рэтборн.

Идиотка.

Заявилась, когда ее не звали, и теперь пытается вывести меня на эмоции.

С ней невозможно нормально.

Навязчивая, липкая, малахольная, туго соображающая идиотка.

Больше не церемонясь с женой, я схватил ее за шкирку и поволок к двери.

— Еще раз посмеешь заявиться — выпорю перед всей академией, — рявкнул и выставил придурошную за дверь.

Ее парусиновый халат остался валяться на полу. Брезгливо подцепил ногой и швырнул ей вслед.

Моя жена — огородное пугало и конченная дура.

Как я докатился до жизни такой?!

Раз этот Освальд такой комбинатор хренов, вот бы сам и женился на этой овце!

Но нет, отчиму повезло — ему в жены досталась моя нежная, умная и изысканная красавица-матушка.

А мне — эта чертова кукла Бьянка.

Надо усилить на нее давление. Сделать так, чтобы ее жизнь в академии стала совсем невыносимой.

И тогда, может быть, она все-таки свалит в Замшелые Долины, сделав меня счастливейшим из смертных.

ГЛАВА 22

Конечно, сцена, которая произошла в спальне Лианса, была просто омерзительной!

Все, как и задумала сучка Розамунда — она отдала мне этот приказ, чтоб еще больше отвратить мужа.

Но, оказавшись в коридоре, я не сдержала торжествующей усмешки.

Безразмерная поросячья ночнушка сослужила хорошую службу!

Еще раз улыбнулась и нащупала в складках розовой ткани небольшую статуэтку, которую мне удалось стащить с этажерки.

Это был охотник с собакой, высеченный из беловатого холодного материала, словно светящегося изнутри слабым синим светом.

Редкий алмазный кристалл был у меня в кармане!

Между прочим, танцую я очень даже неплохо, и даже будучи в теле Бьянки могла изобразить что-то приличное.

Не валить этажерку, это уж точно!

Но зачем, если это была великолепная возможность стащить необходимый мне материал?

А Лианс был настолько отвращен моими дикими телодвижениями, что даже не заметил, как я свистнула охотника прямо у него из-под носа!

То ли еще будет, полиционер фигов!

Оставался лишь один ингредиент — перо серены.

За ним мне нужно отправляться в Квартал Теней. Но для этого надо подгадать время.

Увы, в последующие дни это сделать не получалось.

Преподаватели словно взбесились, нагружая меня кучей дополнительных и порой невыполнимых заданий.

Я могла бы на них забить, но до жути не хотелось снова позориться. Я делала все, как положено.

Похоже, муженек отдал им приказ заморить меня до смерти!

Особо усердствовал тренер по силовой подготовке, офицер Аэрон Хартвинг. В то время, когда остальные управлялись со шпагами и мечами, и выполняли различные упражнения, этот мучитель заставлял меня бегать.

Вернее, не так.

Не просто бегать, а БЕГАТЬ.

У него это называлось «развивать выносливость».

Так и говорил:

— Итак, охламоны, сегодня будем делать упражнение «Танец ветра». Нужно будет сконцентрироваться и прислушиваться к воздуху, улавливая его малейшие вибрации. Упражнение выполняют все, кроме Бьянки Рэтборн. Она не сможет выполнить его, пока не разовьет в себе выносливость. Курсантка Рэтборн, сто кругов вокруг плаца по часовой стрелке, и сто пятьдесят против часовой! Пошла! Ну, что ты встала, как корова? Бегом, я сказал! Бегом!

И я срывалась в бег под ехидное хихиканье и шуточки остальных, включая моих братца с сестрицей.

Пока сокурсники прохлаждались на специальной площадке, якобы «прислушиваясь к вибрациям», я наматывала бесконечные круги.

Благо, хоть форму удалось достать свободную, а не то убожество, что тогда притащила Розамунда.

Правда, это слабо утешало. Я приходила с занятий в дом Лианса, потная и красная, как помидор, без сил валилась на кровать. Чуть передохнув, приступала к домашке.

Такое «развитие выносливости» для человека с фигурой Бьянки смерти было подобно. Дураку ясно, что нагрузку надо наращивать постепенно.

Правда, это дураку было ясно, а вот тренеру Хартвингу — нет.

Другие занятия тоже давались мне тяжело.

Например, на интеллектуальных искусствах преподавательница, словно нарочно, начала задавать сложнейшие задачи, которые, мне кажется, даже самые именитые математики решили бы с трудом. А, может, и вовсе не решили.

Между прочим, я смотрела тетрадь Бьянки — до этого ей такой сложный материал не задавали. Она с ними справиться не могла, а вот я бы вполне даже решала.

Но преподша, старая и сморщенная, как печеное яблоко, офицер Лопена Примордиал, словно с цепи сорвалась, и, стремясь выставить меня перед группой какой-то курицей совсем без мозгов, вызывала к доске на самые сложные головоломки и магические уравнения.