Жена неверного ректора Полицейской академии (СИ)

— Но ты же… — я задохнулась. — Я так мечтала родить ему сына! Помнишь, как мы вместе гадали, что нужно, чтоб он хоть раз пришел ко мне в спальню… Что ему понравится? Что привлечет? Как его не оттолкнуть? Ты поддерживала меня, направляла, ты была моей наставницей. Помнишь, тогда? Ты посоветовала купить ту лиловую сорочку, потому что мужчинам на женщине нравится роскошное белье… Ты велела надеть ее и показаться ему… Для… Для того, чтоб Лианс ко мне воспылал…

Последнее предложение я вымолвила совсем тихо, стесняясь и краснея, как маков цвет.

— Лианс к тебе воспылал? К ТЕБЕ? — Розамунда запрокинула голову и красиво, мелодично рассмеялась — мои слова ее явно позабавили. — Безвкусная лиловая сорочка и безмозглая Бьянка… Идеальное сочетание. Такие пустые планы и мечты… Милая, пока ты мечтала, он приходил ко мне много, много раз. А теперь… Мы теперь ждем малыша. Это я рожу ему долгожданного сына и стану его официальной женой после того, как тебя, дуру глупую, казнят. Я подарю Лиансу Рэтборну долгожданного наследника, которого ты не смогла выносить… Не смогла даже зачать! Даже создать для этого хоть какой-то прецедент. Плакса… Ты сдохнешь с осознанием, что для Лианса — ты лишь ничтожная обуза, от которой он только рад избавиться. Ты была таким жалким противником, что мне даже смешно думать об этом. Пожалуй, во всей Фиоленте вряд ли найдется достойная мне. Мне порой даже немного грустно от этого, знаешь. Ни одной, кто мог бы бросить мне вызов и выдержать удар…

— О чем ты говоришь? Розамунда… Ты играешь? Играешь людскими жизнями?

— Недосуг ничтожной пешке спрашивать о таком саму королеву. Перед своей заслуженной смертью знай, что это я подставила тебя. Я и твоя семья. Род Кастро! Твои приемные мать, отец, брат, сестра — все участвовали в заговоре. Они всегда тебя ненавидели — ты была для них тяжким грузом, грязной простолюдинкой, маравшей стены их благородного дома. И немудрено. Такая плакса, как ты, недостойная Полицейского ковена и великолепного супруга, которого получила по глупой случайности, не должна иметь никакого отношения к этой блестящей семье. Прощай, Бьянка Росс! Покойся с миром, пока я буду обласкана самым великолепным мужчиной во всем королевстве — твоим мужем. Лианс от меня без ума, знаешь об этом?

— Нет! — закричала я, заливаясь слезами. — Нет. Нет. Нет…

Плакса, Плакса, Плакса!

Глупая, смешная Плакса.

Несчастная, жалкая.

Всеми нелюбимая.

Сейчас ты умрешь.

И это не сон.

Розамунда, подхватив свои роскошные меха и переливающуюся тафту, поднялась.

Вздохнув, ласковая ведьма грустно покачала головой и во всеуслышание печально объявила:

— Увы, в грязном сердце дефективной Бьянки Росс нет места добру. Лишь злоба, ненависть, черная зависть к успешным курсантам нашей любимой академии — таким, как я и вы. Она призвала демонов, чтобы возвыситься, но она не та, кто смогла бы ими управлять. Я попыталась образумить прокаженную, но бесполезно. Низменные стремления завладели душой этой девушки. Остается только одно. Ее очистит только казнь. Лианс, сладость моя, я ослабела от этого зла. Помоги мне спуститься…

Сладость?

Она и вправду сказала — сладость?!

Но, разумеется, он помог. Мой блестящий муж протянул ей руку в белой перчатке, принимая Розамунду в свои объятия.

А я…

Как бы я хотела, чтобы он хоть раз в жизни так обнял меня.

Так посмотрел на меня!

Чтобы подарил хоть толику этого восхищенного взгляда…

И вдруг я почувствовала, как на мою шею опустилась толстая пеньковая веревка.

Она терлась о кожу моей шеи, грубо, царапающе и тяжело терлась.

Сначала я даже не поняла…

Я правда не могла осознать, что все по-настоящему.

Но это…

Это была петля.

Виселица.

Я стояла на виселице, но не могла в это поверить.

Как молитву, тихо прошептала внезапно пришедшие на ум слова: это не я, не мой мир, не мое тело, меня зовут по-другому, я выгляжу по-другому…

Верните меня домой.

Верните меня!

Я — не она! Не Бьянка, нет!

Но какой-то благоразумный голос из тьмы сказал: конечно же, ты Бьянка.

Прими свою судьбу.

Мою судьбу?!

ПОВЕСИТЬ.

Они хотели меня повесить!

— Я не совершала всех этих преступлений, клянусь, — заверещала я. — Пощадите!

И тогда мой муж, великолепный и беспощадный муж взошел на помост.

— Я пощажу тебя, — холодно сказал он, глядя на меня сверху вниз. — Ты будешь жить.

— Что? — взвизгнула Розамунда. — Невозможно, любимый! Нельзя оставлять ее в живых!

Она не сдержалась и впервые явила свое истинное лицо. Жаль, что на это никто не обратил внимания.

Лианс бросил на нее взгляд. Один только взгляд и она заткнулась.

Железный коннетабль Его Величества, что тут еще сказать?

Муж склонился надо мной.

В его холодном взгляде было презрение, отвращение и гнев.

— Ты будешь жить, дефективная, если признаешься в своих преступлениях. Просто признай их — и я сохраню твою жалкую жизнь. Ты получишь метку прокаженной связями с демонами, и уедешь в Гиблые земли, где, в нищете, разрухе и нужде будешь прозябать до скончания твоего века.

Я смотрела в его синие глаза.

Великолепные синие глаза мужчины, которого я изо всех сил любила и мечтала родить ему ребенка…

Я?!

Я ли любила?

Я ли мечтала родить?