Жена-невольница. Непокорное пламя

— Пусть едет, — Бланш сдалась первой, — Астор сам решит, оставить ее при Вас или же вернуть назад. Но смею заметить, что ему не понравится Ваша бесстыдная внешность и непримиримый нрав. Вовсе не такую супругу хочет видеть рядом с собой мой брат. Полагаю, у графа все же есть право отказаться от этого брака и истребовать у короля новую невесту. Более скромную и почтительную.

Бросив в лицо Розалинде столь уничижительное обвинение, Бланш отвернулась к окну, всем своим видом показывая, что не намерена продолжать беседу. Свое мнение она высказала и не сомневалась, что брат поддержит ее.

Единственная родственница графа Кюреля, она считала себя поддержкой и опорой для брата. А также — что немаловажно — его единственной наследницей. И вот Астор, спустя почти десятилетие после смерти первой супруги, решил жениться вновь. И на ком!? На представительнице рода, занимавшего во время войны сторону короля, на этой разодетой в шелка южанке.

Напрасно надеялась Бланш, что ее бездетный брат ограничится обществом сиделки и позволит ей, его родной сестре, насладиться его деньгами и поместьем. Астор не собирался покидать этот мир, и даже перенес травму, считавшуюся многими лекарями несовместимой с жизнью. А после и вовсе решил обзавестись молодой женой, способной не только ухаживать за ним, но и родить ему наследников. Граф Кюрель так гордился своим титулом, что и помыслить не мог, что новый род затухнет с его гибелью.

Бланш невзлюбила невестку, едва узнав о ее существовании. А внешность Розалинды и ее характер только подлили масла в огонь ее ярости. И всю дорогу до Глесона она решила посвятить плану мести. В своих мечтах старой девы она уже видела, как Астор выставляет из поместья Розалинду. А после, найдя утешение в лице сестры, просит ее написать королю письмо с отказом от брака. И вот тогда-то Бланш восторжествует.

Меж тем кучер подсадил в карету Джоси и, дождавшись пока она займет место рядом с хозяйкой, плотно прикрыл дверцу. Через минуту он взобрался на козлы, и карета плавно тронулась с места.

Розалинда, с трудом сдерживая слезы, отправила провожавшим ее брату и матери воздушный поцелуй. А после, приняв из рук горничной кружевной платок, промокнула им глаза и отвернулась от окна. Слишком больно ей было смотреть, как мелькает перед ее глазами такой привычный, родной пейзаж. Дурные мысли, лишившие ее сна в эту ночь, закопошились в ее мозгу с новой силой. Вернется ли она когда-нибудь в южную Хартию, увидится ли с матерью и братом? Как встретит ее будущий супруг, и сможет ли она прикипеть к нему душой? Не станет ли этот брак веревкой, которую накинули на ее девичью шею король и парламент?

— Не печальтесь заранее, — улучив момент, шепнула ей на ушко верная Джоси. — Будем надеяться, что все зло семьи Кюрель досталось этой траурной вороне. А душевное тепло и приветливость перенял ее брат.

Замечание горничной слегка взбодрило Розалинду, и она позволила себе легкую улыбку. Вопреки предубеждению, распахнула окно и вдохнула свежий аромат весны, позволяя своим легким насладиться им, возможно, в последний раз.

Большую часть дороги до родового имения будущего мужа Розалинда проспала, погрузившись в какое-то беспробудное оцепенение. Чем дальше они продвигались на север, тем холоднее и несговорчивее становилась погода. И если южная Хартия была для своей розы доброй матерью, то северная ее часть, граничившая с ледяной Эйшеллией, оказалась несговорчивой мачехой.

Изредка путешественницы останавливалась возле придорожных трактиров, чтобы размять затекшие ноги и перекусить. Но оставаться под чужим кровом на ночь Бланш категорически отказывалась. Она стремилась поскорее вернуться домой и избавиться от общества Розалинды. Будущая невестка раздражала ее одним своим присутствием.

Но сильнее всего Бланш возмущало то, как легко Розалинда и ее горничная переносят дорогу. В то время как ее трясло на ухабах, и она с трудом могла удержать в себе даже легкий завтрак, эти две южанки с аппетитом проглотили по нескольку булочек с джемом и по яичнице с ветчиной. И при этом их совершенно не мучало несварение.

Впрочем, Бланш отомстила им за дерзость и отменное здоровье. Она отказалась платить за них в первом же трактире, объяснив свой поступок тем, что Розалинда еще не является ее родственницей. Но ее словесный укол не достиг цели и не опечалил Розалинду. Из шкатулки с драгоценностями матери она извлекла самое маленькое колечко из драгоценной яшмы и передала его владельцу трактира со словами:

— Будьте так добры, не перепродавайте его ближайшее время. Полагаю, мой будущий супруг захочет выкупить его у Вас.

Бланш раскрыла было рот, чтобы что-то возразить, но так и не нашла подходящего слова. Ее и без того бледное лицо, кажется, и вовсе заиндевело. И только глаза горели такой ненавистью, что в ней можно было спалить всю Южную Хартию.

Трактирщик, с усмешкой глядя на мадам Бланш, положил колечко во внутренний карман кожаной куртки и бережно похлопал по нему ладонью.

— Я сделаю, как Вы просите, миледи. Но стоимость украшения гораздо выше, так что я возмещу Вам убытки.