Жена офицера

— Тогда все понятно. По всей вероятности, вы находились между жизнью и смертью и хирургу было не до вашего лица… Я не хочу вас обнадеживать, но думаю, что кое-что можно исправить.

Было решено, что в понедельник Алешу положат на обследование, чтобы подготовить к пластической операции.

В понедельник все вчетвером поехали в больницу. У входа приемного покоя их ждал профессор Гольтенберг. Был он не один. Рядом с ним стояла целая бригада врачей. Почти все они были учениками Николая Александровича и Татьяны Павловны. Врачи бурно приветствовали своего педагога.

Алексея поместили в отдельную палату. Через трое суток ему была сделана операция. Настя, Дима и Татьяна Павловна ждали в ординаторской ее результата. Через три часа зашел профессор Гольтенберг. Он сел напротив них. Настя по его глазам поняла, что хорошего не услышит, и не ошиблась. Профессор, не глядя на женщин, произнес:

— Я сделал все, что было в моих силах, но обнадеживать вас, к сожалению, не могу.

Он замолчал. В ординаторской стояла гнетущая тишина.

— К нему можно? — спросила Настя.

Профессор молча кивнул. Они пошли к нему. Алексей был еще под наркозом. Лицо его было полностью забинтовано, оставлены только прорезы для рта и носа. Настя с болью посмотрела на мужа. Надежде, с которой она жила все эти дни, не было суждено сбыться.

Придя в себя, Алексей тихо позвал:

— Настя…

— Да, Алешенька.

— Ты одна?

— Нет, мы все здесь.

— Ты с профессором разговаривала?

— Да.

— Что он сказал?

Она молчала, не знала, что ответить.

— Можешь не отвечать.

И вновь потекли томительные дни ожидания того дня, когда с лица должны были снять повязки. Настя в глубине души все надеялась на чудо, но оно не произошло. Единственное, что изменилось в лице мужа, это положение рта, который немного выпрямился. Когда Алексей посмотрел на себя в зеркало, то вновь увидел маску Фантомаса…

Как только мужа выписали из больницы, Настя полетела в Таджикистан. Надо было решить бытовые вопросы, связанные с переездом.

В Курган-Тюбе первым делом Настя позвонила в воинскую часть, обратилась за помощью в отправке контейнера. Вопрос был решен положительно, и в течение трех дней она с помощью солдат уложила вещи и погрузила в контейнер. Сдав контейнер на станции, Настя вернулась домой, убрала квартиру, села на пол и горько заплакала…

В Волгограде первым делом Настя занялась устройством сына в школу, которая находилась рядом с их домом.

В приемной директора школы никого не было и Настя постучала в дверь.

— Войдите… — раздался мужской голос.

За столом сидел седоватый мужчина в годах.

— Можно?

Тот, рукой держась за щеку, молча кивнул.

— Здравствуйте, мы приезжие, и я пришла по поводу сына.

Он пригласил ее сесть. Положив перед ним папку с личным делом сына, Настя присела. Директор взял авторучку и на листе написал: «Извините, что не могу разговаривать. Вырвали зуб. Приходите, пожалуйста, завтра».

Она прочитала, кивнув головой, вышла.

На следующий день Настя пришла с сыном. Директор, узнав вчерашнюю посетительницу, поднимаясь из-за стола, улыбнулся:

— Извините, что по техническим причинам вчера я вас не мог принять. Садитесь, пожалуйста, давайте познакомимся. Звать меня Виктор Трофимович.

— Анастасия Александровна.

— Я просмотрел личное дело вашего сына. В 9 «А» классе мы решили создать класс с физико-математическим уклоном. Если не возражаете, мы включим его в этот класс.

— Не возражаю.

— Вот и прекрасно. У меня к вам еще один вопрос: в школе кем вы работали?

— Завучем по учебной части.

Директор улыбнулся еще шире.

— Видно, сам Бог послал вас ко мне! У меня ушла на пенсию завуч. Если я предложу эту должность вам, как вы на это посмотрите?

— Положительно. Но вначале хотелось бы поработать простым учителем, чтобы поближе познакомиться с коллективом, а там видно будет.

— К сожалению, в школе такая должность не может быть вакантной ни одного дня. Да вы и сами об этом прекрасно знаете. Что касается нашего коллектива, то большинство учителей пенсионного возраста, как и я. А люди в таком возрасте, сами понимаете, по натуре спокойные и доброжелательные. Мне от силы осталось поработать го-дик-два, и я ухожу. Мое кресло займете вы.

Настя, слушая его, невольно улыбнулась. Разговаривал он с ней так доверительно и доброжелательно, словно лет десять вместе работали. Прочитав ее мысли, он произнес:

— Вы, наверное, удивлены, что, не зная вас, сразу предлагаю должность завуча и в будущем кресло директора?

— Честно говоря, да.

— Вы именно тот человек, которого я давно ждал. Вы с сыном пришли?

— Да, он в приемной.

Он поднялся с кресла, открыл дверь, пригласил юношу. Дима вошел, поздоровался. Виктор Трофимович, глядя на рослого юношу, спросил:

— В баскетбол играешь?

— Он музыкой занимается, — за сына ответила мать.

Виктор Трофимович еще раз окинул взглядом не по годам рослого ученика. Задав несколько вопросов Диме, он отпустил его. Когда тот вышел, директор, не скрывая восхищения, произнес:

— Ничего не скажешь. Богатырь! Анастасия Александровна, так как насчет моего предложения?