Жена офицера

Рыжий увидел двух мужчин, оттолкнул девушку от себя и исчез в толпе. Настя собрала брикеты в ящик и, от обиды плача, пошла на свое старое место. Ночью Насте стало плохо. Тело все горело. Она с трудом спустилась вниз к вахтеру, вызвала «скорую». Врач, осмотрев ее, сделал укол и сказал, что надо ложиться в больницу. Настя отказалась. Целыми днями, в ожидании, когда вернется Надя, Настя лежала на кровати. На душе было пусто.

В воскресенье приехала Надя. Войдя в комнату, увидев больную и похудевшую подругу, испугалась.

— Ты что, заболела?

— Немного простудилась.

— Сейчас я тебя вылечу, привезла малиновое варенье.

Настя, лежа на кровати, с улыбкой смотрела на нее.

Надя из сумки вынимала продукты.

— Это тебе Валентина Петровна передала, — протягивая конверт, произнесла Надя, — а вот банку с гусятиной специально для тебя она сделала.

Настя открыла конверт, там лежали деньги и письмо. Надя увидела, как по щеке подруги побежала слеза.

— Спасибо… — тихо прошептала она.

Надя подошла к ней, протянула шерстяные носки.

— Это тебе передали, знаешь, кто вязал?

— Наверное, твоя мама.

— Не угадала, Фрося.

На лице Насти появилась улыбка: от такого внимания на душе стало тепло.

На летних каникулах Настя решила поехать в Волгоград к родителям матери, оттуда в станицу, погостить немного у Валентины Петровны и вернуться обратно в Москву, чтобы к сентябрю успеть немного подзаработать. Надо было обновить свой скудный гардероб, чтобы одеться поприличнее и не краснеть перед сокурсницами и преподавательским составом университета. Большинство студентов были из состоятельных семей и одевались модно, в дорогие вещи. Она не завидовала им и реально оценивала свои возможности, но молодость брала верх и тоже хотелось красиво одеваться. Она получала повышенную стипендию и каждый месяц, ограничивая себя во многом, откладывала деньги на поездку в Волгоград. Накануне отъезда, утром пошла в ГУМ, чтобы сделать подарочные покупки. Для Валентины Петровны за двадцать пять рублей — французские духи, а дояркам — по коробочке польского крема. В обед поехала на железнодорожный вокзал, купила билет на Волгоград.

На следующий день, после обеда, поезд прибыл в Волгоград. На вокзале Настя подошла к милиционеру. Тот подробно объяснил, на каком транспорте ей ехать. Дом, в котором жили родители мамы, был пятиэтажный. Поднимаясь по лестнице, неожиданно почувствовала волнение. Сколько раз мысленно представляла эту встречу, готовилась к ней, но не думала, что так будет волноваться. Поднявшись на третий этаж, подошла к двери и хотела позвонить, но страх сковал ее. Она поняла, что боится этой встречи, и хотела уйти, но рука непроизвольно потянулась к звонку и надавила на кнопку. Внутри раздался мелодичный звон. Настя с волнением ждала, время шло, но никто не подходил к двери. Вновь надавила на кнопку и вновь молчание. «А может они действительно умерли?», — пронзила мысль. Она решила позвонить соседям. Дверь открыла небольшого роста миловидная старушка. Настя сразу заметила, как у старушки побледнело лицо и без слов поняла, как это уже было в Москве, что и она знала ее мать.

— О Господи! Неужели ты дочь Лены?

— Да, я ее дочь.

— Не может быть! Вы же обе погибли!

Настя, пораженная услышанным, молча смотрела на нее. Старушка, не веря своим глазам, притронулась к ней, словно проверяя, не во сне ли это? Настя, показав на соседнюю дверь, спросила:

— Скажите, пожалуйста, Виноградовы здесь живут?

Старушка, продолжая неотрывно смотреть на девушку, закивала головой.

— А они живы?

— Конечно живы!

— А где они сейчас?

— На работе. Скоро придут.

— Простите, что я вас побеспокоила, — произнесла Настя и повернулась, чтобы уйти, но старушка взяла ее за руку.

— Куда вы?

— На вокзал.

— Как на вокзал? Не повидав родных, уехать? Нет, так нельзя. Пошли в дом, — и, не дожидаясь ее согласия, завела в свою квартиру. Усадив девушку на диван, спросила:

— Оказывается, ты была жива?

Настя удивленно посмотрела на старушку.

— Простите, но я не понимаю вас. Почему мы с мамой должны были умереть?

— И Лена жива?

— Нет, мама в прошлом году умерла.

— Как в прошлом году? Я ничего не понимаю! Вы же обе умерли в том же году, когда Лена ушла из дома.

— Странно, — тихо произнесла Настя, — мама сказала, что ее родители умерли, вы говорите, что мы умерли. Я ничего не понимаю. Может, объясните?

— Я сама ничего не пойму. Татьяна Егоровна, твоя бабушка, лично сама мне показала письмо, где было написано, что вы обе погибли в автомобильной катастрофе.

— А от кого было письмо?

— Не знаю. Письмо было от какой-то женщины. Обратного адреса не было. Но по штампу было видно, что из Новосибирска. Николай Иванович, твой дед, сразу же поехал в Новосибирск в надежде разыскать, где вы похоронены, но вернулся ни с чем.

Замолчав, горестно вздыхая, посмотрела на девушку. Настя ждала, что старушка продолжит разговор, но та неожиданно заплакала. Настя рукой дотронулась до нее.

— Простите, пожалуйста, как мне к вам обращаться?

— Любовь Сергеевна. А просто, тетя Люба.

— Любовь Сергеевна, пожалуйста, расскажите, что произошло между мамой и ее родителями?