Жена палача

- Вы пьяны, фьер Сморрет, - сказал Рейнар и оперся ладонью о мое кресло, отгораживая меня от Элайджа. – Прошу вас отойти, моей жене неприятно, когда вы находитесь так близко.

- Это она вам сказала? – очень любезно осведомился Элайдж. – Но раньше ее радовало мое присутствие. И я в числе приглашенных, почему бы мне не поздравить новобрачную лично? Ведь это настоящий праздник – получить такого мужа. Разве нет?

Я быстро взглянула на Сморрета. Нет, он был не настолько пьян, чтобы не осознавать, что говорит оскорбительные вещи. Он говорил это намеренно… И… и совсем не благородно…

Позже я вспомнила его злые слова и поняла, что целью их было обидеть именно меня. Указать, как я ошиблась, выбрав не того мужчину. Но в тот момент я подумала не о себе. Я подумала, как ранят эти оскорбления Рейнара, и взглянула на него со страхом и жалостью, всей душой желая, чтобы фьер Сморрет закрыл рот и исчез куда-нибудь подальше. Моему мужу хватило унижений и обид за всю его жизнь, чтобы выслушивать подобное на собственной свадьбе!

К сожалению, мои желания не были услышаны небесами, потому что Элайдж Сморрет никуда не исчез и заговорил вновь:

- Все в этом городе убеждены, что форката Виоль Монжеро принесла себя в жертву сартенскому палачу за то, что тот спас ее дядю. И многие считают, что плата непомерно большая. Вам не следовало продавать себя, хватило бы…

Я не успела произнести ни слова, не успела даже взять Рейнара за руку, когда он коротко и едва заметно ударил фьера Сморрета локтем в грудь. Тем не менее, от удара фьер Сморрет ухнул и улетел в темноту, за пределы круга, очерченного светом фонарей. Было слышно, как благородный фьер возится в темноте, пытаясь подняться, а потом, бормоча проклятья, уходит, ломая кусты жимолости.

Но мы с Рейнаром не смотрели ему вслед, мы смотрели друг на друга.

Рейнар… в его взгляде мне почудились вопрос, и затаенный гнев и… недоверие… Он тут же отвернулся, а я почувствовала злость на Сморрета, который парой фраз разрушил волшебство и сладкую тревогу этого вечера.

- Напрасно я не подала в суд на фьера Сморрета, - сказала я резко, позабыв, что невесте полагается быть нежной, скромной и милой. – Надо было написать жалобу. Тогда это остановило бы его от грязных сплетен. Тогда он не осмелился бы написать свой грязный и лживый донос, и не вёл бы себя так возмутительно, как сегодня.

Мой муж бросил на меня странный взгляд и спокойно произнес, подливая в свой бокал вино, хотя выпил всего пару глотков:

- Но донос написал не Сморрет.

- Не он? – переспросила я, озадаченно. – Кто же?

Только в эту минуту к нам подошла тётя, и разговоры о Сморрете и доносчиках пришлось оставить на потом.

- Думаю, вам лучше всего тихонько уехать, - сказала тётя, с улыбкой обращаясь и ко мне, и к Рейнару. – Ещё немного – и гости начнут требовать каких-нибудь глупостей, вроде исполнения обряда подвязки невесты или прощальных поцелуев.

Я не сдержалась и прыснула, представив, что кто-то из благородных гостей решит вспомнить традиции, и нам с Рейнаром придется бросать в толпу мои подвязки, а потом целоваться со всеми гостями, которым пожелается проводить нас в спальную комнату.

- Вы правы, фьера Монжеро, - сказал Рейнар и подал мне руку, вставая. – Лучше бы нам уехать. Виоль устала, ей надо отдохнуть.

- Очень разумно, - похвалила тётя. – Но лучше сделаем так – я уведу Виоль, вроде бы для того, чтобы освежиться, а через некоторое время вы, мастер, последуете за нами. Коляска уже готова и ждет на заднем дворе.

Мой муж кивнул и сел в кресло, поднеся к губам бокал с вином, а тётя потянула меня за собой, придерживая мою фату, чтобы удобнее было идти. Кто-то из гостей запротестовал, что невеста уходит, но тётя заверила, что невеста исчезает всего на четверть часа, не больше, а праздник тем временем продолжается.

Музыканты как раз заиграли популярную народную песенку, и гости захлопали в ладоши, дружно запев, поэтому на нас почти перестали обращать внимание. Мы с тётей Аликс зашли в дом и прошли черным ходом.

Сейчас мы с Рейнаром сядем в коляску и уедем в его дом на рябиновом холме… а там…

- Тётушка! – зашептала я, останавливаясь.

- Что такое? – спросила тётя удивлённо и встревоженно.

Темнота прибавила мне смелости, и я выпалила на одном дыхании:

- Мне страшно! Я совершенно не знаю, что делать, когда… когда окажусь с мужем наедине!..    

Несколько секунд тётя молчала, а потом я услышала её тихий смешок.

- Ах ты, моя дорогая, - произнесла она ласково и наугад погладила меня по щеке. - Не волнуйся, Виоль. Доверься своему мужу. Мастер Рейнар кажется мне мужчиной, достойным доверия. Идём, песня уже кончается… - и она повела меня дальше по коридору.

Это всё, что тётя могла сказать мне? Я почувствовала себя обманутой. Разве не полагалось мне узнать все тайны, о которых форкаты могли только догадываться и рассказывать шепотом всякие небылицы? Что происходит, когда мужчина и женщина оказываются в алькове?..

- Всё будет хорошо, - очень неутешительно заверила меня тётя, выводя во двор и усаживая в коляску, крытую тентом. – А вот и мастер Рейнар…