Жена палача

- Суп пахнет очень вкусно, - сказал Рейнар, перебив мои мечты и планы на сегодняшнюю ночь, - но я поел у Клодетт. И вернулся только за кое-какими травами. Меня не будет до утра, поэтому заприте двери и ложитесь спать.

- Вы уходите?! – воскликнула я, не веря тому, что он опять сбегает из дома.

- Ваш муж не только палач, - мягко сказал он, - но ещё и лекарь. Это налагает определенные обязательства. Прошу простить, Виоль. Спокойной ночи.

Я стояла в опустевшей столовой, слушая, как Рейнар поднялся в свою комнату, потом спустился, а потом негромко стукнула входная дверь, и в доме на рябиновом холме стало тихо-тихо.

17. Призвать к ответу

Началась моя новая жизнь в доме сартенского палача, и я понемногу привыкала к ней, делая вид, что ночные отлучки мужа - это необходимость, а не что-то странное. Ведь именно так должна вести себя хорошая жена - во всем поддерживать мужа, не усложнять ему жизнь и... во всём верить. Тётя Аликс сказала, чтобы я доверилась Рейнару.

Хотя мне очень нелегко давалось подобное доверие. И смирение.

Зато мы вместе с Рейнаром посетили городской рынок, и все смотрели на нас, вытаращив глаза. Рейнар шел без маски, прикрыв клеймо лентой, но от этого привлекал к себе не меньше внимания.

Я улыбалась, заговаривая с торговцами, и всем своим видом показывала, что не происходит ничего из ряда вон выходящего. Я покупала муку и крупу, зелень и свежую рыбу, и ни один из торговцев не отказал нам в покупках. Некоторые даже отвечали, но большинство молчали ошарашено и торопились быстрее нас рассчитать.

Рейнар тоже был им под стать – не произнес ни слова, и только кивал, когда я подкладывала в корзину, которую он нес, сверток за свертком.

- Ну вот, теперь можно и домой, - сказала я, когда все покупки были сделаны.

Мы свернули с оживленных торговых рядов, чтобы не толкаться в толпе, и я снова увидела Лилиану.

Всё-таки, Сартен – очень маленький город, раз мы постоянно сталкивались с сестрой.

Лилиана стояла под руку с мужем, и они оба смотрели на меня и Рейнара, как на прокаженных.

- Идемте, - сказала я строго и потянула Рейнара за собой, не поприветствовав сестру даже на расстоянии.

Я не знала, заметил ли Рейнар Лилиану, но даже если и так, он ничего не сказал об этом, а вечером снова улизнул, отговорившись, что надо найти какие-то редкие травы, которые собирают в полнолуние.

Следующую ночь я тоже провела одна, и следующую… Рейнар приходил ненадолго, переодевался, иногда наскоро ел, и опять уходил. Неужели это его постоянный ритм жизни? Тогда удивительно, как я смогла застать его дома прошлой осенью, когда пострадал дядя, на Рождество…

Ночами я не могла уснуть – ворочалась и вздыхала, гадая, почему мой муж ведет себя так странно. И утром Клодетт, которая пришла помочь мне со стиркой, заметила, что я очень бледная.

- Не заболели ли вы? – спросила она встревожено. – А по утрам вас не подташнивает? Говорят, когда женщина ждет ребенка, она плохо чувствует себя по утрам.

Ее непритворное участие стало последней каплей, и я расплакалась, уткнувшись лицом в передник.

Слово за слово, Клодетт вызнала причину моих слез и рассмеялась. Я забыла плакать и удивленно уставилась на нее.

- Значит, Рейнар играет в благородство? – сказала она с усмешкой. – Что ж, это на него похоже. А я-то гадала, почему он так легко разрешил вам его захомутать!

- Простите… - возмутилась я.

- Только не говорите, что он уговаривал вас выйти за него замуж, - отмахнулась от моего возмущения Клодетт. – Готова поспорить, он умолял вас одуматься, не приносить себя в жертву и ля-ля-ля.

Я опустила голову, покраснев до корней волос, и Клодетт удовлетворенно хмыкнула.

- Можете быть уверены, - сказала она доверительно, - сейчас этот глупыш мучается сильнее, чем вы. Он даже боится остаться с вами под одной крышей, это лучше всего говорит о мужской страсти.

- О страсти?! – вскинулась я. – Он спокойный, как вот это вот корыто! – я пнула корыто, в котором лежали замоченные простыни.

- Не верьте его спокойствию – он горячий, как огонь, - Клодетт смотрела на меня лукаво. – Он с детства был таким.

- Хотела бы я это увидеть, - сказала я с горечью.

- Вы уверены? – Клодетт покачала головой. – Уверены, что хотите узнать его огонь? Назад дороги не будет, моя девочка.

Она впервые назвала меня так, позабыв об уважительно-пафосном - «фьера». И я снова расплакалась – на этот раз сердито.

- Почему вы спрашиваете? – спросила я, вытирая слезы, которые катились градом, и остановить их не было никакой возможности. – Ведь я вышла замуж, какая еще дорога назад?!

- Вы можете потребовать развода за то, что муж не выполнил супружеский долг.

Эти слова прозвучали для меня, как гром с ясного неба.

-  Никогда! – гневно ахнула я, прежде чем подумала.

Клодетт посмотрела на меня, и взгляд ее смягчился. Так смотрела на меня тётя - с любовью, с нежностью, с затаенной грустью, и я всхлипнула, чувствуя себя маленькой и бесконечно несчастной девочкой.

- Вы и правда любите его? – спросила Клодетт.

Я опустила голову и несколько раз кивнула, стесняясь произносить это вслух.

- Говорили ему об этом?

Я отрицательно покачала головой.