Жена по контракту

Он понимает, к чему я клоню, без лишних разговоров. Усмехается, и, слегка покачивая головой, опирается локтями о стол.

— Похоже, это тебя сильно задело.

— Судя по твоим постоянным вопросам на эту тему, это больше задело тебя, — слегка вздергиваю уголок губ и выдерживаю острый взгляд, которым Костя пронзает меня.

Чтобы он не успел ничего сказать, быстро перевожу разговор на другую тему:

— Надо узнать, как там дела у Демида.

Лютый молчит некоторое время, барабаня пальцами по столу.

— Тебе сейчас лучше не стоит кому-либо звонить, — отвечает он наконец.

Костя становится еще более хмурым, чем был в начале нашего разговора, и я точно знаю, почему — он терпеть не может говорить о Рокотове. Но так уж вышло, что сейчас он мой муж и пока я, кажется, единственная, кому есть хоть какое-то дело до его здоровья и жизни.

— Брось. Врач-то точно не отследит мой звонок.

— Лучше не рисковать лишний раз.

— Как же мне тогда узнавать о его состоянии? — развожу руками.

— Сиделка доложит мне — я передам тебе.

— Допустим, сейчас это будет так. А что делать, когда я буду с Тимом в другом месте жить?

— Я придумаю, что можно сделать в этом случае. К тому же без связи вы не останетесь, просто звонить по пустякам не стоит.

— Полагаю, вопросы про Демида как раз к их разряду и относятся?

Лютый закатывает глаза.

— Черт его знает, как Рокотов тебя так долго вытерпел.

— Переживаешь, что такое счастье досталось не тебе? — поддеваю его.

Наши взгляды сталкиваются и приходится впиться ногтями себе в ногу, чтобы немного отрезвить себя и не извиниться за глупую шутку. Это сложно, но я все же научилась отплачивать людям той же монетой. На сарказм сарказмом, на больные издевки — не менее язвительными комментариями. И сейчас промолчала. Пусть Лютый привыкает, что я уже не та «мелкая» робкая девочка и не буду молча глотать все его насмешки.

Продолжить обмениваться колкостями нам мешает его телефон. Костя вытаскивает его из кармана джинсов и вначале удивленно смотрит на дисплей. Судя по всему, звонка от этого человека он не ждал сегодня и по венам огнем растекается непрошеная ревность. Наверняка Алиса звонит, раз он так отреагировал.

К несчастью или нет, но я ошибалась. Это стало ясно после того, как Лютый поднял трубку и буквально через пару секунд побелел. Тревога холодной змеей заползает в сердце, и я сама не замечаю, как снова начинаю нервно кусать костяшки пальцев, не сводя с Кости обеспокоенного взгляда.

— Что случилось? — спрашиваю сразу, едва он кладет трубку.

— Клим, — произносит Лютый глухо и его взгляд темнеет от бешенства.

Телефон жалобно хрустит в его кулаке и у меня куда-то вниз, словно в пропасть, проваливается сердце от сказанных сквозь зубы слов:

— Леся у него.

Глава 18

Лютый повидал немало отморозков, мнящих себя гениальными стратегами. Учитывая, какой деятельностью он занимался ранее, было бы странно, если подобные люди хотя бы раз не попались у него на пути. Каждый из них имел к Косте какую-то претензию — хотел отобрать кусок побольше, мнил себя важным человеком, которому можно не считаться с общими правилами и беспределить, или просто терпеть его не мог. Так или иначе, способов расквитаться они придумывали всего два — убить его или надавить через семью. Но до появления Эллы близких людей у него не было, а вместе они пробыли не так и долго. В итоге с недавних пор осталась лишь Леся. Именно ради нее он решил завязать с любыми делами, связанными с криминалом пусть даже и косвенно.

Клим по праву считался одним из самых чокнутых отморозков, которых он знал. Удивительно, как он вообще умудрился воспитать здорового адекватного человека, но Элла вообще была на него не похожа. Может сказывалось то, что отца она почти не видела и сначала ее воспитанием занималась мать, а после ее исчезновения — няня. Лютый был абсолютно на сто процентов уверен, что сам Корнеев приложил руку к внезапной пропаже жены, но Элле этих подозрений не высказал. Хотя она, скорее всего, и сама догадывалась, просто боялась вслух подобное произнести.

Клим никогда не играл честно. Подставлять, травить, поступать подло даже с верными людьми он слишком любил. Может обзавелся пушкой и богом себя возомнил, что может творить, что захочет. Но власть и безнаказанность определенно ему сорвала крышу в какой-то момент. Даже сейчас, отойдя от дел, Корнеев мог творить вещи, которые другим не прощались. Никто против него не шел, слишком уж мстительный и жестокий. Никто до появления Лютого. Наверное поэтому он заимел на него особый зуб.

— Останешься пока здесь. Если что, я отзвонюсь своему человеку и дам отмашку, чтобы тебя и сына перевезли в другое место, — отрывисто произносит он сразу после того, как сообщает мелкой новость о том, что Лесю увез к себе Клим.

— Костя, — голос Сони дрожит.

Он знает, что она перепугана до чертиков, хочет его хоть как-то поддержать — это видно по ее затравленному взгляду и лихорадочному покусыванию губ.

— Я должен ехать.

— Это ловушка… — выходит слишком обреченно.

— Знаю.