Жена по принуждению

– А кто? Влад? Хм, отец? Ах, да, он же не выдержал позора, – буквально цитирую эти слова, качая головой. Запрокидываю её назад и стараюсь не дать слезам вырваться наружу вновь. Хотя они и вовсе не прекращаются.

– Громов, – прыскаю от смеха, слыша фамилию бывшего парня.

– Вариант ещё глупее.

– Как считаешь.

Он замолкает, проходит внутрь комнаты. Садится рядом на кровать, опираясь локтями о колени и наклоняясь в мою сторону.

– Уйди, – его здесь только не хватает!

– Попробуй, заставь меня.

Разочарованно постанываю, отворачиваясь. Да сколько же можно?!

– Ну, и чего ты добиваешься? С Владом рассорить? У тебя не вышло в этот раз. Но ты, я смотрю, добиваешься того, чего хочешь, – и почему я сейчас не чувствую абсолютно ничего? Нет, всё же кое-что есть. Отвращение.

– Вот ответь мне на один вопрос, – всё же оборачиваюсь к нему, сжимая в руках телефон. – Зачем? Я понимаю фото… Вы с отцом не ладили. Вся ваша семья. Я это прекрасно помню. Но вчерашний инцидент… Я задела твое эго до этого? Что?

Усмешка летит в мою сторону, нанося свежую невидимую рану.

Он расслаблен и не раскаивается в своих поступках.

– Старые счёты. Было за что. Влад не такой пушистый.

И я это прекрасно знаю. Но прошлое должно оставаться в прошлом.

– Ты всё сказал? – мне больше от него ничего не надо.

– Фактически. Информирую, что источник твоих проблем с ногой и слитыми фотографиями – Громов. Чтобы ты была в курсе, и я хотя бы снял с себя половину косяков. Хоть и не нуждаюсь в этом. Так вот. Он обиделся на нас с Владом, заказал девчонку. Та опоила меня, обокрала. Так всё и случилось.

– Ага, – опять зарываюсь в колени лицом. Минутная апатия сменяется всплеском эмоций. Слёзы опять просятся наружу. Но только не при нём. – А теперь вали отсюда.

Опять тихая усмешка.

Чувствую, как он молча встаёт с дивана, стоит на месте ещё несколько секунд. И уходит, оставляя меня одну.

Странно. Слишком легко.

Хочу спрятаться в этом шкафу и остаться в нём навсегда, чтобы меня никто не видел, но… Я – плакса. Раз продолжаю реветь.

Не выдерживаю, встаю с пола, выпрямляюсь и допрыгиваю до шкафа. Хватаюсь за не сложенные вещи и пытаюсь переодеться. Но не могу. Опираюсь лбом о стекло и пытаюсь отдышаться.

Я совершенно не знаю, что делать.

У Виолы здесь живёт тётя. Мы с ней хорошо общаемся. Доеду до неё на такси, перекину деньги на карту, возьму наличкой. Куплю билет до России, а там буду думать. Пока поживу у подруг. Будут моей жилеткой.

Да и отца похоронить надо. По-человечески. Не хочу ещё одну сплетню в свою сторону, что дочь не явилась на похороны родного отца.

Вот почему я думаю о нём и ничего не чувствую? Абсолютно. Только пустоту? Или это только сейчас, пока пребываю в отчаянии?

И от этого бешусь. Резко, сама от себя не ожидая, ударяю кулаком о стекло, которое врезается в кожу. Пытаюсь отрезвить себя, прийти в чувства. Перестать рыдать, как тряпка.

Ничего ведь плохого не случилось. Почти. Последние пару часов так точно.

Но мне всё равно дурно.

Боли нет. Как будто пропадает в один миг. И хоть кулак нещадно колет, я не кричу и не рыдаю в припадках. Хотя очень хочу. Смотрю только на осколки, которые летят вниз, падая на голую ногу. Вторая хоть перебинтованная…

Надоело. Как же мне всё надоело…

Поэтому и собираюсь на время отдалиться. Ничего за это время не случится.

Возьму перерыв в наших с Владом отношениях.

У меня есть несколько не выполненных дел. И как бы мне не хотелось возвращаться в Россию, особенно сейчас, в это сложное время, когда сплетни ещё не утихли… Мне придётся.

Не хочу, чтобы Влад опять скрывал от меня мои проблемы и пытался решить их без меня.

Пора и мне начать шевелиться.

Глава 30

Спустя два дня

Стою и смотрю, как крышка гроба скрывается в земле. Слёзы не текут по щекам. Выплакала всё вчера вечером, когда узнала самые свежие новости от Андрея.

Мало того, что сейчас мне негде жить, и я поселилась у Виолы, пока та работает в больнице, ещё и агент сообщил новость, из-за которой пришлось вызывать скорую и лежать под капельницами до сегодняшнего утра.

Официально могу заявить: я – бедная. У меня нет квартиры, потому что её продала мать. За съёмную мне платить нечем.

Карты по нулям, а счёт опустел из-за штрафа, прилетевшего мне от компании, с которой у меня был контракт.

У нас должна была быть фотосессия, но из-за всего этого, связанного с фотографиями из «Сферы», она накрылась.

Мне пришлось выплатить неустойку. Большую. А потом ещё и сама оплатила недешёвый перелёт из Германии обратно в Россию.

И поэтому я теперь еще и безработная. Андрей отвернулся, оставил меня одну. Ксю и Виола кое-как поддерживают.

А вот все остальные…

Женщина, называемая моей матерью, сейчас наигранно плачет над сырой землёй, утирая платком ненастоящие слёзы.

Ей-то что? Завещание-то на неё оформлено, без денег не останется. Хоть и папиного состояния не так много, например, как у того же Вернера.

Остальные же перешёптываются за моей спиной и не стесняются говорить в лицо всякие гадости.