Жена по призванию

– Вот и езжай к себе домой под крыло горничных, лакеев и личных телохранителей, – взъярился Дэн. – И там, в спокойной обстановке, можешь лелеять свои моральные принципы и нравственные устои. А здесь – реальная жизнь и головы моих друзей под угрозой.

– Уверена, должен быть и другой способ их освободить!

– Так скажи же какой? – огрызнулся Дэн. – Как еще ты предлагаешь надавить на ихнего мэра?

– Не кипятитесь, – вмешался Дамиан. – Есть один способ.

– Ну?

Мы с Дэном синхронно повернули к нему головы.

– Можно ведь пригрозить смертью не дочке, а самому Линфоксу, – заметил Дамиан, и я увидела, как его глаза хищно блеснули, что происходило с моим мужем нечасто.

К мэру Тонвилля у него был свой личный счет. Точнее сказать, наш общий счет, на двоих.

– У мэра точно хорошая охрана, – разочарованно возразил Дэн. – Как заставить его открыться для удара?

Дамиан со вкусом потянулся, сомкнув при этом пальцы рук. Раздался многообещающий хруст.

– Вообще-то есть кое-что, что заставит его засуетиться, – заметил он.

Барабанная дробь, раздавшаяся на рыночной площади Тонвилля в десять часов утра, возвестила горожан о приближении приговоренных к смерти. Преступников было двое, о чем красноречиво свидетельствовали две петли, покачивавшиеся над двумя же табуретами, которые, в свою очередь, возвышались на помосте. Вскоре показались и сами приговоренные в сопровождении конвоя. Горожане расступились, создавая для стражей порядка и их подопечных дорогу, ведущую сквозь толпу. Первым шагал одетый по всей форме конвоир, затем преступница, молодая женщина с притягивающими взгляд золотисто-рыжими волосами. Следом за ней шел второй приговоренный, молодой светло-русый мужчина с усами и узкой бородкой. Руки обоих преступников были связаны за спиной. За ними следовали еще четверо стражников.

– Ого, Алонсо, ты посмотри, сколько народу сбежалось, чтобы на нас поглядеть! – бодро воскликнула женщина.

– И не говори, мое чувство собственной значимости подскочило до небес, – протянул в ответ мужчина.

Шагавший первым конвоир остановился возле помоста и отступил в сторону, дабы осужденных могли подвести к ведущим наверх ступеням.

– Надо же, и сцену уже приготовили! – продолжила восхищаться преступница. А когда ее, а следом и ее сообщника, затолкнули на помост, громко объявила: – Дамы и господа, раздача автографов начинается! Подходите в порядке живой очереди. Постарайтесь соблюдать тишину и порядок.

Из толпы раздались отдельные смешки, а затем и несколько подбадривающих возгласов. Конвоиры отнеслись к такому проявлению солидарности с осужденными совершенно равнодушно. Поднявшись на помост следом за преступниками, они заставили обоих встать на табуреты, после чего палач, воспользовавшись специальным дополнительным возвышением, просунул их головы в приготовленные заранее петли.

– Ну что, Алонсо, вот, кажется, и все? – куда более тихо проговорила Нэт. – Мы же всегда знали, что рано или поздно наши приключения закончатся именно так, верно?

– И где же, скажи на милость, обещанный тобой ребенок, который должен у нас родиться? – спросил с мрачным смешком Алонсо. – Похоже, как гадалка ты себя дискредитировала.

– И не говори, – отозвалась Нэт, ровно держа голову. Кивать с надетой на шею петлей не хотелось. – Хотя у тебя-то ребенок, может, еще и родится. А вот у меня так точно не сложилось.

Меж тем глашатай, расположившийся на помосте чуть впереди осужденных, принялся громко зачитывать перечень их преступлений.

– …обвиняются в бандитском нападении, грабеже, краже со взломом, мародерстве, двойном убийстве…

– Ого, да они тут серьезно подготовились! – восхитился Алонсо. – Книгу, что ли, про нас написать надумали?

– Да что там писать? Вон уже все написано, – возразила Нэт, взглядом указывая на развернутый свиток, который держал в руках глашатай. – Эй, приятель! – во всеуслышание обратилась она к последнему. – Если станешь перечислять все наши преступления, мы умрем здесь от старости!

Глашатай сбился и ненадолго замолчал, но затем продолжил читать с прежней отработанной интонацией.

– Хорошо, что хоть Дэнни не сцапали, – тихо сказала Нэт. – Думаешь, он сюда не сунется?

– А как он может помочь? – так же тихо откликнулся Алонсо. – Пускай хоть кто-то живет. Правда, некому будет теперь вытаскивать его из неприятностей, когда он напьется до потери сознания или проиграется в кости. Но будем надеяться: то, что случится сегодня с нами, послужит ему уроком.

Меж тем глашатай закончил свою работу, а его место занял жрец. В его задачу входило воспользоваться ситуацией, дабы прочитать народу короткую, но проникновенную проповедь, а также помолиться за то, чтобы души преступников оказались после казни не в логове демонов, а в Последнем Чертоге Триады.

– Скажи, Алонсо, ты можешь припомнить хотя бы одну молитву? – негромко проговорила Нэт. – А то у меня что-то мысли путаются. Говорят, перед лицом смерти слова молитвы должны сами собой всплывать в памяти. Но, видно, для этого я слишком уж большая грешница.

– Брось, Нэт, – со вздохом откликнулся Алонсо. – Глупо молиться сейчас тем, кто столько лет этого не делал.