Жена поневоле

— Я знаю, что ты не хочешь слышать разговоры на эту тему. Но я всё же скажу, что я не сама организовала попытку побега. Это была Мадина… Хочешь верь или нет. Но это правда! — с мольбой смотрю в тёмные глаза Дамира. — Я признаю, что это было глупо. Очень глупо и безрассудно. Жестокий мир криминального дельца для тебя привычен. Но я не привыкла жить в постоянном страхе. Я отовсюду ожидаю подвоха и прислушиваюсь к каждому шороху.

— Ты боишься? — перебивает Багратов. — Тебе нечего бояться. Ты под моей защитой.

— Это всего лишь пришлось к слову. Я… — слова запираются в глотке, но я проталкиваю их усилием. — Прошу прощения. Мне жаль, что ты пострадал, бросившись следом за мной. На выручку. Очень жаль. Я не хотела бы причинять тебе вреда. Я бы всё изменила. Но у меня нет такой возможности…

Высказав всё, что хотела, я испытываю грандиозное облегчение. Камень с души свалился. Зря тряслась в страхе перед неизвестностью.

— Прости. Если ты занят, я больше тебя не задерживаю, — добавляю торопливо и спешу уйти.

Моя ладонь касается перил лестницы, ведущей на второй этаж, когда в спину мне доносится:

— Эрика. Ты забыла кое-что.

— Да?

— Подойди, — велит мне фиктивный муж.

Он терпеливо дожидается, пока я преодолею расстояние между нами. Неожиданно быстро, но бережно привлекает меня к себе на грудь.

— Ты забыла обнять супруга.

Я обхватываю его за торс, запуская руки под ткань пиджака. Обнимаю изо всех, понимая, что начинаю плакать. С облегчением.

— Наконец-то. Сколько времени тебе потребовалось, чтобы догадаться принести извинения? — хмыкает Багратов в волосы, касаясь их губами.

— Ровно столько, сколько времени ты избегал меня.

— Не избегал, — возражает мужчина. — Держался в стороне. Боялся сорваться и причинить тебе вред, — добавляет после небольшой паузы. — Пойми одно, Эрика. Словить пулю для меня — дело привычное. Но тебе может угрожать большая опасность. Ты можешь пострадать. Это гораздо серьёзнее…

— Ты докопался до сути? — спрашиваю я.

— Это не твои заботы, — Багратов отстраняет меня, вытирая слёзы. — Я был ужасно зол на тебя. Хотел, чтобы твоя светлая головка удержалась на хрупких плечах лишь для того, чтобы самому оторвать её!

Улыбка Багратова напоминает хищный оскал. Но я внезапно расслабляюсь, радуясь тому, что мы поговорили.

— Значит, мир? — предлагаю я.

— Предлагаешь дружить с тобой? — иронично интересуется супруг, оглядев меня с ног до головы. — С такими красотками не дружат, их затаскивают в постель и любят до потери пульса.

Слова Багратова заставляют меня краснеть и обмирать — так сладко и щемяще сжимается сердце в груди, летя, словно птица.

— Но мы попробуем. Дружить, — выделяет последнее слово и уходит, оставив меня одну.

* * *

Подготовка к свадьбе идёт полным ходом. Мы с Багратовым видимся обязательно за завтраками, иногда за ужинами. Непременно встречаемся в постели, где мне приходится проводить границу кучей подушек, чтобы не оказываться наутро в жарких мужских объятьях, причиняющих дискомфорт крепостью захвата.

Но это не помогает. Ни капли. Наутро все подушки оказываются на полу, а Багратов вольготно располагает на моём теле свои руки или хуже того — ноги, прижимаясь так тесно, что я вспыхиваю от смущения. Он — здоровый и сильный мужчина. Активный. Его утренняя реакция на близость моего тела ужасно сильно смущает меня и заставляет полыхать.

Однако Багратова это ничуть не смущает. Наоборот. Он постоянно демонстрирует своё тренированное тело, обнажаясь передо мной и заставляя меня покинуть комнату с бешено колотящимся сердцем.

— Это было так забавно, Эрика, — замечает он, выйдя за мной следом. — Ты боишься меня, как мужчину? Или боишься своей реакции на меня, как на мужчину?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Его вопрос застигает меня врасплох. Я глотаю воздух, но он обжигает мои губы и лёгкие, заставляя пылать.

— Думаю, второй вариант более верный. Дружить с тобой невозможно. Хотя я честно попытался. День. Или два? — спрашивая у самого себя, рассуждая вслух. — Нет, я не умею дружить с женщинами. Тем более, с теми, которые реагируют на близость. Неужели ты ничего не почувствовала сегодня рано утром? — усмехается Багратов.

— На что ты намекаешь?

— Только на то, что тебе снился очень… очень хороший и приятный сон. Или это был сон наяву?

Багратов наклоняется, оставляя на моих губах тягучий, властный поцелуй. Я оказываюсь застатой им врасплох и забываю о том, что не хочу подпускать его к себе настолько близко. Это может плохо кончиться. Очень плохо… Особенно сейчас, когда Багратов пробирается пальцами к резинке пижамных шортиков. Заставляю себя отойти в сторону с ноющим ощущением внутри и желанием, чтобы Дамир продолжил начатое.

— Хорошо. Но ты всё равно будешь моей. По-настоящему. Я уже знаю, как сладко ты сжимаешься от удовольствия, и хочу распробовать это полностью…

— Фантазируй больше, Дамир! — бросаю я и пытаюсь пройти мимо, чтобы добраться до ванной комнаты. Но он настигает меня и прижимает к стене.