Жена поневоле

— Нет. Мой человек передаст камеру. Будет на месте через минут десять. Не больше. Он передаст камеру через служащих отеля. И вы своими глазами убедитесь, кто здесь врёт.

— Зачем вы его слушаете? — злится Налимов и дёргается в сторону.

— Ильяс, — коротко командует Юсупов.

В затылок Налимова упирается дуло глушителя. Молчаливый амбал — личный телохранитель Юсупова, отбирает у Налимова пистолет.

— Ждём, — подводит итог Юсупов. — Я хочу поступить по справедливости.



Глава 30

Эти десять минут кажутся самыми длинными в моей жизни. Налимов стоит, нервничая и сильно потея. Телохранитель Юсупова не двигается и, кажется, даже не моргает. Юсупов невозмутимо держит Багратова на прицеле револьвера.

Когда раздаётся стук в дверь, он кажется громом среди ясного дня.

— Открой, — командует мне Юсупов.

Он не сводит с меня взгляда, пока я принимаю из рук горничной небольшую видеокамеру. Ставлю её на стол. Юсупов включает запись, просматривая последние записанные видео.

По мере просмотра его лицо темнеет. На записи видно дату и время. Видно, как Мадина встретилась в ресторане с Налимовым, как они уехали вместе. Шорох проследил за ними вплоть до особняка Налимова. Оттуда она направилась прямиком к отцу, уже потрёпанная и едва передвигала ногами.

Когда запись оканчивается, Юсупов сидит без движения минут пять. Потом резко сжимает камеру в кулаке. Пластик жалобно трещит.

— Ублюдок, — шипит он в сторону Налимова. — Ты сделал это с моей дочерью?

— Сделал что? — спрашивает Налимов, поняв, что лгать бесполезно. — Мы славно покувыркались перед тем, как я потрепал её. Всё было сделано по обоюдному согласию, — злостно огрызается мужчина. — Мадина была готова потерпеть немного ради возможности отомстить Багратову и избавиться от белобрысой проблемы!

— Хорошо… — Юсупов прикрывает глаза на мгновение. — Ильяс, вызови наших людей. Нужно проводить господина Налимова в одно очень тихое место.

Я не верю, что всё может кончиться. Я жду подвоха от всех. Когда за Налимовым является кортеж из охраны Юсупова, я расслабляюсь на миг. Но успеваю заметить, как он пытается выхватить пистолет у кого-то из охраны. Его оглушают парочкой ударов и уносят прочь в бессознательном состоянии.

В номере остаёмся только мы трое: я, Дамир и отец Мадины.

— Мне нужно сделать один звонок…

Юсупов смотрит с вопросительной интонацией на Дамира. Тот согласно кивает, разрешая позвонить. Юсупов набирает чей-то номер.

— Алина Евгеньевна, доброе утро. Как состояние моей дочери? Чувствует себя хорошо? Отлично… Подготовьте её к гименопластике. Да… Чем быстрее, тем лучше. Спасибо… И передайте ей телефон. На пару слов… — проходит небольшая пауза, прежде чем Юсупов начинает говорить дурным и злым тоном. Таким тоном даже с нагадившими собаками не разговаривают. — Ты обходишься мне слишком дорого, Мадина. Твои тупые выходки нанесли серьёзный урон моему бизнесу. Ты солгала и выставила своего отца кретином. Я этого не потерплю. Скоро тебя залатают. Восстановят всё, что ты с такой радостью раздавала налево и направо. А потом… ты оправишься женой к Темирлану Мырза-Оглы.

В ответ Мадина кричит так, что слышно даже нам.

— Куда? В Монголию, что ли? Но отец…

— Не в Монголию. В Алтайский край. У Темирлана Мырза-Оглы хороший бизнес, много рудников, но нет молодой и красивой жены. Прежняя жена умерла месяц назад. У господина Мырза-Оглы до сих пор крутой нрав и тяжёлая рука, несмотря на почтенный возраст. Он ещё в полной мужской силе. Отправишься ублажать богатого и уважаемого человека. Кажется, только это ты и умеешь делать. Это моё последнее слово…

Юсупов отключает телефон и прячет его в карман, собирается с мыслями около минуты, прежде чем произнести скорбным тоном:

— Приношу свои извинения. Но я отец. Зная твой крутой нрав, Дамир, я решил, что ты поступил с Мадиной бесчестно.

— Ваши чувства были задеты, но они не должны лишать вас благоразумия. — Багратов поджимает губы, замолкая. Когда он вновь начинает говорить, его голос полон ледяной решимости. — Я не хочу воевать, Сабит Мирзаевич. Но и сотрудничать с вами тоже не стану. Думаю, это справедливо.

Юсупов вздыхает, не опровергая слова Дамира. В каком-то роде, можно сказать, что он человек чести.

— Всего хорошего, Дамир. У меня много дел и несколько важных разговоров. С дочерью, в том числе.

Юсупов покидает номер отеля. Уже через мгновение меня баюкают сильные руки Дамира.

— Всё хорошо, крошка, — его шёпот путается в моих волосах. — Ты в безопасности. Тебе ничего не грозит…

Я пытаюсь вырваться. Но Дамир лишь крепче обхватывает за талию, фиксируя в тугих объятьях. Он осторожен, и держит меня бережно, как будто я из хрусталя, и могу разбиться от резких жестов и громких слов.

Его прикосновения полны заботы, ласки и заверений, что всё кончено. Но я никак не могу отойти от сильного шока. Я чувствую себя ледышкой, которую не в состоянии растопить лучи знойного лета.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 31