Жена поневоле

Я решительно иду в одну из угловых комнат. Она заставлена ветхой мебелью. Создаётся впечатление, что в эту комнату просто скинули всё старьё.

— Смотри, Эрика, глубокие царапины на полу. Этот шкаф передвигали.

Дамир решительно сдвигает меня в сторону плечом и налегает на шкаф. Тот поддаётся его усилиям. За шкафом находится дверь. Отворив её, мы замечаем лестницу, ведущую на цокольный этаж. Всё так, как я помню.

— Я пойду первым. Стой и жди сигнала…

Багратов спускается, через несколько секунд я вижу отблеск жёлтого света на лестничных ступеньках.

— Эрика, ты должна это увидеть…

Я спускаюсь следом и замираю, увидев просторное помещение с каким-то оборудованием. Багратов проводит руками по металлическому станку, объясняя:

— На этом оборудовании можно печатать фальшивые деньги. В тех бочках — необходимые химикаты. Бумага и всё остальное тоже здесь! — Багратов обводит рукой помещение. — Вот мы и нашли, куда всё исчезло вместе со смертью твоего брата. Он приостановил дела незадолго до своей смерти, сказав, что ему нужно новое помещение. Якобы за старым ведётся слежка. Потом его убили, и всё пропало — оборудование, деньги, десятки невыполненных заказов.

Багратов ловко лавирует между приборами и останавливается в углу.

— А теперь мне понадобишься ты и твоё фото, Эрика. Здесь сейф. Нужно ввести код.

Я выполню просьбу Багратова, вводя шестизначную цифру, указанную на обороте фотографии. Наверняка это не сработает, но слышится лёгкий щелчок, и дверь сейфа легко поддаётся.

Внутри сейфа на полках пачками лежат деньги — рубли, доллары, евро. Багратов вытаскивает бархатный мешочек, лежащий сбоку от денег, и раскрывает его. Внутри находится горсть бриллиантов. И я понятия не имею, на какую сумму тянет это всё. Есть ещё толстая записная книжка, исписанная бисерным почерком Эда — счета, имена, суммы. Его гроссбух.

— Знаешь, как я познакомился с твоим братом? Заказал ему несколько паспортов для своих людей. Он показал себя очень ответственным партнёром. Именно так мы начали сотрудничать, я иногда выводил деньги, минуя налоги, через его подставную фирму. Внезапно он пропал и парочка крупных переводов зависла в воздухе, — усмехается Багратов. — Потом я пришёл к тебе. Надеялся, что ты знаешь хоть что-то, но потом решил, что фирма, оформленная на твоё имя, тоже неплохо. Я знал, что прибрав деятельность его подставной фирмы себе, с лёгкостью смогу отбить те деньги, которые он украл у меня. Но здесь гораздо больше. Хватит с лихвой. А вот это… — Багратов стучит по гроссбуху Эда. — Его записи — просто подарок судьбы. Теперь я с лёгкостью улажу все неприятности с законом, выторговав для себя поблажки в обмен на имена и оборудование фальшивомонетчика.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 33

Дамир

— О чём задумалась?

Эрика проводит рукой по волосам, поправляя и без того идеальную причёску, переводит задумчивый взгляд на меня, объясняя с грустной улыбкой:

— Я много лет считала, что знаю своего брата. Оказывается, я не знала о нём ничего.

— Ты до последнего не верила, что он замешан во всём?

— Разочаровываться в близких всегда сложно, Дамир, — тихим голосом отвечает она. — Иногда лучше не знать, на что они способны и помнить их с хорошей стороны.

— Говорят, что о мертвецах либо хорошо, либо ничего. Когда на тот свет уходят наши близкие, память сама вымарывает тёмные пятна их биографии. И думая о них, мы видим их в лучшем свете. Никому не хочется, чтобы изнутри полоскало едкой горечью злобы. Мы храним в памяти только самое хорошее, возносим достоинства на пьедестал, и благополучно забываем о недостатках. В этой, отредактированной версии близкого нам человека, очень мало от настоящего.

— Но тем не менее, мне хочется думать об Эде только лучшее. Когда-то мы были друг для друга всем, поддержкой, щитом и даже спасением. Ведь родители витали где-то там, в облаках, или пропадали на богемных тусовках. Очень часто в холодильнике стоял элитный, выдержанный виски или хорошее красное полусухое вино, но не было ни заварки для чая, ни кусочка хлеба! — вздыхает Эрика. — Мы заботились друг о друге. И я лучше буду думать о брате именно так, не затрагивая всю грязь, в которую он меня втянул.

Я обнимаю свою жену, погружаясь в белокурые волосы, пахнущие сладко и нежно.

— Я с тобой согласен. Мне знакомо это чувство.

— Неужели? — Эрика выворачивается так, чтобы встать ко мне лицом и поднимает взгляд, пытая им. Словно пронизывает насквозь и увернуться от ответа уже не получится. — О ком ты думаешь хорошо?

— Об отце, — отвечаю без колебаний. — Во времена развала он лишился работы и начал сильно пить. Колотил меня и маму. Однажды удар вышел слишком сильным, она ударилась виском об угол стола и скончалась на месте. Он подался в бега и попал в автомобильную аварию. Умер до приезда скорой помощи. Он бил нас по-страшному. Синяки не успевали сходить, а поверх них появлялись новые…

Эрика проводит пальцами по моему лицу, словно стирая негативные воспоминания едва ощутимой лаской.