Жена поневоле

— Но вспоминаю о нём я только хорошее. Он хорошо мастерил игрушки и искусно вырезал по дереву. Я вспоминаю о нём, когда он в детстве подарил мне целую армию деревянных солдат и миниатюрных копий военной техники. Он не высыпался на протяжении нескольких месяцев, чтобы сделать мне этот подарок.

— Это хорошее воспоминание. Я думаю, надо хранить такие моменты, — вздыхает Эрика, обнимая меня.

Я согласен с ней. В последнее время всё чаще нахожу общие точки соприкосновения. Каждый раз, когда наши мысли сходятся, когда она начинает говорить, а я подхватываю, или наоборот, я понимаю, что она — та самая женщина, которую я ждал. Ждал, сам того не зная, что жду особенную. Но теперь я нашёл её и не собираюсь отпускать, что бы она сама ни думала на этот счёт.

Я хорошо изучил Эрику за эти месяцы. Чувствую, что она не договаривает, что собирается с мыслями и силами, чтобы начать разговор. Я не хочу этого разговора. Предчувствую, что в нём для меня будет мало хорошего или не будет совсем.

— Дамир! — Эрика отстраняется и серьёзно смотрит на меня. — Мне нужно с тобой поговорить.

— А мне нужно тебя поцеловать. Я соскучился по тебе… — говорю на быстром выдохе и прижимаюсь к губам жены своими, чтобы лишить возможности отказаться. Не хочу слышать от неё ни единого «нет».

Эрика замирает под напором моих губ, но через мгновение обхватывает плечи пальцами, сминая ткань рубашки. Она словно отпускает себя и позволяет целовать её так, как давно хотел, жадно и безудержно.

Эрика отвечает взахлёб и сама ведёт пальцы вниз, трогая островки пуговиц. Уверен, ловкие пальчики справятся с этой задачей очень быстро. Я подхватываю её на руки и несу вверх, в нашу спальню. Нашу. Одну на двоих. На протяжении нескольких последних дней мне было сложно быть с ней рядом и не иметь возможности приласкать. Эрика выглядела потерянной и всем своим видом просила дать ей паузу. Я дал. Но теперь пора выходить из этого состояния затяжного и показного безразличия.

Мы неравнодушны друг к другу настолько, что когда остервенело избавляемся от одежды, слышится потрескивание электрических зарядов. Воздух становится плотным, густым и тяжёлым. Меня придавливает им сверху. Я становлюсь ещё ближе к Эрике, своей фиктивной-нефиктивной жене.

Последняя деталь одежды летит в сторону. Я подминаю Эрику на руки и опускаю на кровать. Наклоняюсь, позволяя ей ощутить жар и тяжесть своего тела. Моё желание требует немедленных действий, но я притормаживаю, растягивая момент предвкушения. Жена замирает подо мной. Я вижу, что в её взгляде тенями проносятся сомнения, и мне хочется кричать или крушить всё подряд, только чтобы эти тени исчезли навсегда.

Поднимаюсь над Эрикой, обводя взглядом пухлые, приоткрытые губы. Сейчас на ней нет ничего, кроме пары серёжек, браслета и обручального кольца с большим бриллиантом. Моя жена смотрится невероятно дорого, не из-за заоблачной стоимости ювелирных украшений. Её дороговизна в другом — чем обнажённее, тем лучше. Плавные линии миниатюрного тела, волнующие изгибы и завораживающая элегантность во всём, даже в том, как она поправляет волосы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Наклоняюсь к её губам, согревая их ветерком дыхания. Она послушно подставляется под поцелуй. Разочарованно выдыхает, когда ей не удаётся поймать меня.

— Я хочу тебя поцеловать.

— Целуй.

— Это будет очень низко. Но тебе понравится…

Я прокладываю дорожку из горячих поцелуев от шеи, до самого низа живота. Пунктирная линия поцелуев становится сплошной, когда я добираюсь до желаемого. Эрика смотрит на меня, не отрывая взгляда. Сначала робко и несмело опускает пальцы на мой затылок, осторожно перебирая волосы пальцами, но потом смелеет, отдаваясь ласке.

Сейчас она целиком принадлежит мне. Откровенная и беспредельная. Нежная. Мне доставляет удовольствие считывать языком пульсирующий ток удовольствия, которым прошивает её тело насквозь. Снова и снова.

Эрика лишь хватает воздух ртом, выдыхая сладко и нежно. В каждом звуке слышится восторг удовольствия. Пожалуй, это самый приятный звук, что я слышал за всю свою жизнь. Потом я поднимаюсь и прижимаюсь к ней всем телом, сливаясь воедино. Эрика мечется подо мной, едва находя себе место. Глаза закатываются от удовольствия. Она впивается ногтями в мои плечи, расцарапывая их до крови. Впервые она так откровенно и жарко показывает, как ей хорошо со мной.

— Ты очень красивая…

Мы скользим друг другу навстречу, снова и снова, вызывая обоюдный взрыв удовольствия. Потом она падает мне на грудь, зарываясь лицом. Мы оба мокрые настолько, что можно выжимать. Я разношу по телу Эрики наш запах. Влажный запах единения, плотно висящий в воздухе спальни.

— Мне так хорошо… — выдыхает Эрика и расслаблено перекатывается на кровать, ложась на спину.

Она запрокидывает руки над головой. Кистью правой руки Эрика прикрывает глаза от лучей слепящего солнца, падающего на кровать.