Жена поневоле

Его неожиданное признание заключало в себе столько странностей, а его необъяснимые поступки вызывали у Киры столько вопросов, что голова шла кругом.

Откуда взялся этот ребенок в доме Бурмистрова (он не женат и детей у него нет! или есть?)?

Как можно сомневаться в своих действиях?

Это же не гадание на ромашке: «убил – не убил», а конкретное случившееся действие, которое вряд ли забудешь всю оставшуюся жизнь или перепутаешь с чем-то другим, а Вячеслав Львович явно сомневался в содеянном. Это было странно и было только два объяснения его сомнениям: либо он был в таком состоянии, что не помнил, что творил, либо он этого не делал.

«Пациент либо жив, либо мертв – третьего не дано!»

Если он это все-таки сделал, то зачем?

Зачем ему – богатому, очень богатому, публичному человеку убивать кого-то самолично (если только не из чувства удовлетворения или мести) и подвергать себя уголовной ответственности?

В наше сумасшедшее время разгула криминала, передела собственности и вседозволенности всегда можно избавиться от нежелательного человека без особых хлопот и переживаний: заплатив профессиональному киллеру за «грязную работу» – банкиров и криминальных авторитетов нынче отстреливают каждый день, и обыватели к этому уже привыкли.

Но убийство ребенка? Это уже ни в какие рамки!

На лицо была какая-то маниакальная педофилическая агрессия!

Агрессия кровавая и безжалостная, на которую Вячеслав Львович был не способен! Не способен, не в силу своих физических возможностей: плотному, хорошо тренированному мужчине среднего роста легко справиться с беззащитным ребенком, а в силу своей индивидуальной непереносимости крови.

Кира знала об этой индивидуальной особенности организма Бурмистрова совершенно точно – от вида даже слабого намека на кровь Вячеслав Львович бледнел, закатывал глаза, ноги его подкашивались, и его приходилось поддерживать под руки и приводить в чувство с помощью нашатырного спирта. Поэтому его признание в самоличной, кровавой расправе и вызывало у нее столько сомнений.

Если же он этого не делал, то кто сделал? И почему в его доме? В его кровати?

Кто и почему так подставил хозяина дома, оставив его один на один с совершенным убийством?

Но даже если допустить, что Вячеслав Львович все-таки виновен в содеянном преступлении (под влиянием алкоголя или наркотиков человек способен на такое зверство), то, причем здесь она?!

Она не прокурор, не духовник, чтобы выслушивать покаянные речи и отпускать грехи. Она не имеет никакого отношения ни к правоохранительным органам, ни к криминальным структурам, и все это, совершенное им или кем-то другим, лично к ней никакого отношения не имеет.

Так причем здесь она?!

В этой ситуации ему скорее требуется человек, который скроет совершенное преступление (его или не его в данную минуту не так важно) и профессионально уничтожит следы оного. Она этого не умеет…

Не умеет, и делать не станет!

С ее то нынешними заботами становиться еще и соучастником преступления?! Нет! Только не это!

У нее дочери – Виктория и Алиса, родители – Ирина Андреевна и Дмитрий Андреевич, собака Ларни фон Виндек, лошадь Дебби Слай, морской свин Пончик, говорящий попугай Капитан Флинт, кот Маркиз и кто там еще?.. Ах да, «Ягуар» – Леопольд и требующая капитального ремонта конюшня с дюжиной лошадок…

Так думала Кира Чичерина, мчась по утренним, пустынным московским улицам в Южное Бутово к своему малознакомому знакомому.

На заднем сиденье ее новенького «Ягуара», подаренного ей недавно на день рождения и за «особые заслуги» все тем же Вячеславом Львовичем Бурмистровым, вольготно развалился большущий рыжий колли Ларион, привыкший дремать под плавное покачивание машины, а заодно охранять свою непоседливую хозяйку и ее с ним общую собственность.

Нет! Кира никогда не была черствым человеком, даже наоборот, по мере сил и возможностей всегда старалась помочь ближнему – неважно знакомому или не знакомому, за что ей часто попадало от родных и друзей, и искренне жалела погибшего ребенка (если все это не ночной кошмар перепившего мужчины), но она умела абстрагироваться от ситуации, отключать свои эмоции, и анализировать ситуацию с позиции постороннего равнодушного человека. Поэтому-то она так хладнокровно рассуждала всю дорогу о признании банкира (хотя внутри у нее все дрожало от нехорошего предчувствия), многое объясняла, но не находила ответа на один главный для нее вопрос: «Причем здесь она?»

«Причем здесь я? Я в жизни вас не трогал!»

2

Молочно-белый сверкающий перламутром и хромом «Ягуар» кометой пролетал перекрестки, оставляя за собой шлейф светящегося бледно-розового света. Хвостатая комета в предрассветном сумраке летнего утра неслась по заведомо проложенной траектории, не встречая на своем пути ни единого препятствия: ни машин, ни гаишников, ни загулявших подвыпивших пешеходов.

Но как ни спешила Кира в загородный дом Бурмистрова, наша доблестная полиция оказалась проворнее и быстрее ее.