Жена самурая (СИ)

Зачем тебе это, Такеши? Клан Токугава — бедный, слабый. Они не союзники нам в грядущей войне, ты знаешь это не хуже меня».

Такеши расспрашивал о ней Нарамаро-сана.

Наоми нервно сглотнула и пригладила растрепанные волосы. Сна у неё не было ни в одном глазу.

Она никогда не спрашивала — знала, что не получит ответа — об обстоятельствах, что предшествовали выбору Такеши. Его появлению в их поместье. Она никогда особенно над этим и не задумывалась: с лихвой хватало насущных проблем, чтобы волноваться о давно минувших делах.

Но сейчас… Наоми было интересно так, как никогда! И ей выдался по-настоящему уникальный шанс разобраться в мотивах поведения своего мужа. Она могла попытаться его понять.

— Ну что, малыш, — она склонила голову и накрыла ладонью живот, который увеличился за прошедшие со дня отъезда Кенджи-самы недели. — Ты же когда-нибудь спросишь, почему твой отец выбрал именно меня, — и она потянулась за следующим письмом.

Наоми ахнула, выронив новое письмо. На щеках вспыхнул румянец, и она тряхнула головой, позволив распущенным волосам разметаться по плечам. Нет, она определенно не могла себе этого представить… Такеши отказался ехать к Асакура потому, что встретил на том приеме ее? Или были еще причины, которые он предпочел скрыть?

Что повлияло на него? Он всегда вел себя сдержанно и отстраненно, и в его действиях не было и намека на то, что он мог бы испытывать к Наоми какие-то чувства. Чувства, природа которых появилась задолго до их встречи в чайном домике.

«Я понимаю, о чем ты говоришь; это все мне знакомо, и я уверен, поймет и Фухито, если ты решишь объяснить ему. Акико-чан достаточно просто быть в одной со мной комнате, чтобы война переставала для меня существовать. Даже присутствие и недовольство Хиаши-самы не может поколебать это удивительное спокойствие. Я забываю о крови, когда смотрю на нее. Я забываю, что я самурай.

Я скажу тебе то, за что Кенджи-сама, если об этом узнает, захочет сотворить со мной нечто ужасное. Но если ты почувствовал спокойствие тогда на террасе с Наоми-чан, то принял верное решение, когда не поехал к Асакура».

Лишь дочитав, Наоми поняла, что плачет. По щекам одна за одной катились неконтролируемые слезы, и она поспешно вытерла их тыльной стороной ладони.

Такеши было с ней спокойно?

Она не могла понять, отчего эти простые слова столь сильно ее растрогали.

Он не называл ее красивой — даже хорошенькой; не сказал, что ему приятна ее внешность, что она вообще ему нравится.

Ему просто было спокойно.

Наоми отложила в сторону свитки, легла на футон, забравшись под тонкие простыни, и закрыла глаза. Отчего признание Такеши казалось ей столь ценным? Отчего она расплакалась, отчего сейчас щемило сердце?

«Той весной как раз исполнилось четыре года, как он убил старшего брата. Как был вырезан весь его клан».

Наоми не могла представить, как непросто далось все это Такеши, но знала, что даже сейчас, спустя пять лет, ее муж ненавидит своего брата столь же исто, как и в день убийства. Может быть, даже сильнее.

Что же, выходит, он успокаивался рядом с ней?

Забывал?

И он понял это за те короткие минуты, пока они обменивалась колкими репликами? Или пока они стояли на террасе в молчании?..

Внезапно Наоми осознала, что понять мужа ей было не так уж сложно. В родовом поместье она никогда не чувствовала себя спокойно. Всегда было что-то, отравляющее ей жизнь, заставляющее пребывать в постоянном напряжении.

А напряжение Такеши, верно, в десятки раз превышало ее собственное.

На ум пришли воспоминания о коротких ночных минутах, когда Такеши был нежен и ласков, а она сама — почти счастлива. Утомленная, разомлевшая, Наоми прижималась к нему, устраивая лицо на плече, и бездумно скользила пальчиками по мерно вздымавшейся груди и напряженному, сокращавшемуся животу. И Такеши поглаживал ее по округлым бедрам, по изгибу в талии и ребрам, которые можно было пересчитать сквозь кожу.

Наверное, то чувство, которое она испытывала подле него в такие моменты, можно было назвать спокойствием.

Наоми сцепила зубы, удерживаясь от всхлипа. Теперь она осталась одна.

Резкий стук в дверь заставил ее вздрогнуть и инстинктивно потянуться к подаренному Такеши танто, который она хранила на его половине футона.

— Госпожа, простите, но это срочно. Просыпайтесь, госпожа.