Жена Синей Бороды

- Федор Григорьевич, голубчик, поймите меня. Весь город будет гудеть о том, что я дочь на растерзание отдал. Не могу.

- Хорошо-с. - Егоров встал, похлопал себя по карманам, потом выудил из одного пачку бумаг, помахал перед носом Алексея. - Знаете, что это?

- Откуда?

- Это ваши долги. Расписки на сумму десять тысяч. Вы в курсе, что это не последние?

- Конечно, я знаю, что кое-что еще должен.

- Как думаете, что я сейчас сделаю? - Егоров положил бумаги на поднос, взял со стола спички, чиркнул одной, после зажжения бросил ее на кучу расписок. - Я их сожгу.

- Но…

- Я выкупил их у Бубенцова, того шулера, которому вы проиграли все эти деньги. Скажу вам больше, я покрыл все ваши долги. Теперь для вас я и царь, и бог. Вам решать, как будете жить дальше. Либо я женюсь на Арине, а все закладные горят на этом же подносе в день нашей свадьбы, либо я не женюсь, а вы погашаете долги в течение недели. Как вам расклад?

- Это шантаж.

- Это ваше спасение. Решайте.

Барышников завороженно смотрел на скручивающиеся, чернеющие, опадающие золой бумажки, потом, когда они догорели, превратившись в груду пепла стоимостью десять тысяч, он очнулся и тихо сказал:

- Я согласен!

- Очень хорошо, я знал, что мы поладим. В субботу я приеду для свидания с Ариной Алексеевной, подготовьте ее. А сейчас прощайте.

- До скорого. - Барышников смотрел вслед уходящему Егорову, ненавидя его всем сердцем. Если бы не надвигающаяся нищета, он ни за что не отдал бы свою дочь за этого толстого хмурого мужика с садистскими наклонностями. Но они так нуждаются! Федор, будто прочитав мысли будущего родственника, обернулся у самой двери и сказал с ехидцей:

- Об одном не беспокойтесь. С Ариной я буду обращаться бережно. Больше трех раз жениться все равно не разрешают, так что она - последняя, а последнюю я постараюсь не убить, мне жить еще и жить.

К дочери Алексей поднялся на следующий день. Арина лежала на кровати, свернувшись калачиком, глаза ее были закрыты, но из-под опущенных век струились слезы. Девушка была бледна, не причесана и апатична.

- Как себя чувствует моя девочка? - ласково спросил Алексей, присев на кровать.

- Нормально.

- Правда нормально?

- Перестань лицемерить. Ты меня ненавидишь, к чему же это неожиданное участие?

- Доченька, давай мириться.

- Зачем?

- Пойми, я желал тебе только добра. И я был прав…

- Ну конечно. Радуйся, дорогой папочка, он и правда меня бросил, оприходовал и забыл. Торжествуй. - Голос ее был полон горечи, но по-прежнему спокоен.

- Арина, я пришел с тобой серьезно поговорить. Послушай меня.

- Я слушаю, - так же равнодушно ответила она.

- Егоров попросил твоей руки вчера.

- Ну и что?

- Я дал согласие. - Алексей весь внутренне сжался, готовясь ко взрыву чувств, граду упреков, но он ошибся, Арина и не думала кричать, она только обернулась к отцу, внимательно посмотрела и отвернулась со словами:

- Я не могу.

- Почему? Он достойный, богатый, тебя, похоже, любит.

- Я беременна.

- Что? - Барышников вскочил, весь красный.

- Что слышал. Я не могу выйти за него с таким приданым. Извинись за меня.

- Да как ты посмела? - Алексей задыхался. Только удача постучала к ним в дом, и вот, поди ж ты, дверь и открыть некому.

- Это Господь посмел, не я. А он над собой начальников не имеет. Так что хочешь в монастырь, хочешь в психушку. Мне все равно.

- Так. - Барышников заходил по комнате, лихорадочно соображая. - А если бы он тебя взял и такой?

- Он на слабоумного не похож.

- И все же. Своих у него пока нет. Может, ребеночек ему не помешает?

- Кому нужны разбитые яйца? Я порченая. Ты был прав, теперь на меня никто не позарится.

- Ну а если он согласится, пойдешь за него?

- Мне все равно. - Арина накрылась с головой одеялом и сделала вид, что спит.

Часть вторая. Федор (1863-1910)

Глава 1

Федина мама умерла, когда сыну не исполнилось и шести, так и не подарив ему ни братика, ни сестренки. Женщиной она была очень мягкой, ласковой, нежной, но, как говаривал Федин дед, чахлой.

Елена Петровна, покойная, происходила из хорошей чиновничьей семьи. С детства ее готовили к замужеству, учили кулинарии и рукоделию. Маман всегда наставляла дочь, что главное для женщины - это найти хорошего мужа, который сможет ее обеспечить и поднять по социальной лестнице. Лена была с родительницей согласна, но втайне мечтала еще и о любви. Девушкой она была очень приятной, женственной, поэтому в женихах не было недостатка, но, уже будучи совсем взрослой семнадцатилетней девицей, она была еще не просватана. Лена совсем этим не огорчалась - она не встретила пока своего рыцаря, но мама начала беспокоиться, как бы фруктик не перезрел. Ее опасения передались и отцу.