Жена Синей Бороды

Барышников знал Егорова лет пятнадцать. Близко всего пять, но наслышан был обо всей семейке достаточно. Миллионеры-выскочки из крестьян. Все оборотистые, хваткие, особенно Федор. Этот, чертяка, деньги разве из воздуха не делал, да и то потому, что все недосуг было. Насколько Алексей знал, состояние этого человека исчислялось десятками миллионов. К тому же прямых наследников - ни одного. Егоров дважды был женат, оба раза овдовел, а детей так и не нажил. Слухи о его пакостном характере и вспышках необузданного гнева ходили по городу давно, причем сплетники в своих измышлениях заходили так далеко, что называли Егорова «душегубом», имея в виду его склонность к насилию и, поговаривают, даже причастность к какому-то убийству. Егорова боялись не только конкуренты, должники, недруги, но и отцы незамужних девиц. Всякий папаша опасался, что Федор посватается к его дочери, а он, привлеченный богатством жениха, не сможет устоять и согласится, чем обречет свое чадо на муки и, быть может, смерть. Барышников к таким отцам не относился, он не верил в страшные истории о смертях, считая их выдумками завистников. А если и допускал, что доля правды в этих россказнях имеется, то не зацикливался на этом. Поколачивал, быть может, иногда своих женушек купец Егоров, да ему, Алексею, нет до этого никакого дела…

Арину не грех поколотить.

Прошел ровно месяц с того времени, как Егоров впервые посетил дом Барышниковых.

Арину начали выпускать в сад, но и только. За пределы ограды путь ей был заказан, да это не сильно угнетало пленницу - ее мало что интересовало в последнее время. Дни и ночи, проведенные у окна, истощили ее морально и физически. Она плохо себя чувствовала, постоянно хандрила, иногда безудержно рыдала и хотела умереть, порой даже сожалела о том, что ее не отправили в лечебницу: там бы ее накололи наркотиками, и она перестала бы ощущать раздирающую сердце боль…

Боль - единственное, что она еще могла чувствовать. Не осталось ни надежды, ни желания жить.

Был вторник. Вечер. Арина лежала в своей комнате, тупо глядя в потолок. Алексей, бодрый и веселый, сидел в любимом кресле в библиотеке, пил бренди, щурился сквозь сигарный дым и молча слушал своего гостя. Теперь он хозяин положения и может потянуть паузу.

- Ну и что вы скажете, граф? Как мое предложение? - Егоров хмуро смотрел на Барышникова, сдвинув и без того сросшиеся брови.

- А вы что-то предлагаете? - Алексей сделал удивленное лицо.

- Я уже битый час твержу вам, что мне очень понравилась ваша дочь, причем настолько, что я готов на ней жениться.

- А, вы об этом? Но вы, сударь, не первый, кто просит ее руки. Вот я и жду, когда вы мне втолкуете, чем вы лучше многих, сватавшихся до вас.

- Граф, бросьте. Вы сами знаете чем - своим богатством.

- Рукавишников не беднее вас, но я ему отказал.

- Отказали? А я слышал совсем другую историю. Ну да ладно. Я, уважаемый Алексей Ананьевич, ваша единственная надежда. Вы это знаете, я знаю, так что не будем играть.

- Я слишком стар для игр, сударь. Говорите конкретнее.

- Хорошо. Вас интересует, что я смогу дать Арине или вам?

- Интересы дочери превыше всего, но я должен подумать и о себе.

- Хорошо. Для начала я избавлю вас от этого домища.

- А кто вам сказал, что я хочу от него избавиться?

- Если вы не дурак, то сделаете это. Такие хоромы потянуть смогу только я, да еще несколько человек в нашем городе, не менее богатых, но мне они без надобности. Я хочу ваш дворец подарить городу. Губернатор давно подыскивает особняк под какую-то галерею картинную. Мне кажется, что ваш идеально подойдет. Так что вас не должно смущать то, что графские хоромы перейдут к внуку бурлака.

- Но это мой дом, я его построил для себя и дочки.

- Вам я куплю другой. Более скромный, но добротный и на хорошем месте. Также назначу содержание, дам денег на лечение - я знаю, вы в последнее время хвораете. А дочка будет жить в прекрасном особняке, который мне достался от деда.

- Давайте теперь поговорим о ней.

- Что вам еще хочется узнать? Какое приданое я потребую?

- Приданое моей дочери - красота и происхождение. Я должен быть уверен, что она будет счастлива.

- Я могу только пообещать, что сделаю все возможное.

- Мало. Мало, Федор Григорьевич. - Барышников встал, отставил рюмку. Потом картинно обхватил голову руками. - Я не могу отдать за вас Аринушку.

Даже если вы посулите мне все золото мира.

- Это почему же? - Егоров нахмурился - он понял, что граф пытается набить цену.

- Знаете, как вас кличут за глаза?

- Знаю. Борода.

- Нет, сударь. Синяя Борода. Не знали?

- Нет. - Егоров сжал губы. Он и правда не слышал об этом, но, узнав теперь, рассердился.

- А почему, как считаете?

- Дураки потому что.

- Может быть. Но! Ваши жены умирали странными смертями, и мне кажется, что вы опасный человек.

- Вы намекаете на то, что я убил своих жен? - Федор зло сощурился, но голос его был спокоен.

- Я в это, конечно, не верю. Но обыватели не сомневаются.

- Моя первая супруга сгорела при пожаре, вторая умерла от того, от чего чуть не умерла ваша дочь. Пневмония. Я не Бог. Насылать пожары и болезни не в моей власти.