Жена Синей Бороды

- А ну быстро все в лес, обоз из грязи вытаскивать! - скомандовал Егоров, он уже взял себя в руки и выглядел спокойным. Рабочие поднялись безропотно, но лица их были недовольными. - Все телеги давай сюда, народ на них грузи, и этих, - Федор ткнул в пильщиков, - не забудь. Что-то они даже не потные, видать, не перетрудились.

- Сейчас сделаем, - засуетился прораб.

- А ты, леший, что зенки вытаращил? - ехидно обратился он к инженеру. - Без меня работу организовать не можешь, за что деньги плачу тебе? А?

- В мои обязанности…

- Слушать ничего не хочу. Эй вы! - Федор залез на первую телегу и махнул рукой рабочим. - Если до двух кирпич не будет здесь, всем вам не видать денег за сегодняшний день как своих ушей. Но ежели будет, накину вам по чуть-чуть на пиво. А ну давай залазь! - Мужики начали запрыгивать, Егоров зыркнул на прораба, тихо подошедшего и вставшего в стороне. - А тебе, Петруха, особое приглашение надобно?

- Я тоже должен в грязи балакаться?

- А то как же. Чай, не девка красная, ничего с тобой не случится. Залазь, - и он дернул прораба за руку. - Кстати, Петруха, слыхал ты, что грязи многие болезни лечат? В Крыму, моя мачеха сказывала, даже специальный курорт для богатеев есть. Вот мы сейчас и полечимся. И тебе это даже ни копейки не будет стоить.

Мужики загоготали. Хозяин их, что и говорить, строг да жесток, но справедлив и сам от работы не бежит.

К двум часам дня телеги с кирпичом, все в грязи и болотной траве, стояли посреди стройплощадки. Егоров, отряхивая с сюртука комки застывшей глины, прошел к времянке, предназначенной специально для него. Сарайчик был небольшим, но в нем имелось все, что Федору было нужно: стол, стул и узкая кровать.

Прежде чем прилечь отдохнуть, он перепрыгнул через забор, огораживающий стройку, спустился к речке, окунул руки в ледяную прозрачную воду и с наслаждением умылся. Красота! Волнистое песчаное дно, поросший осокой берег, редколесье дубов, орешник, голубое небо, а на его фоне громада завода, при виде которой у Федора захватывало дух. Егоров ополоснул свои грязные до самых голенищ сапоги. Руки заломило от холода - вода в Сейминке даже в самые жаркие дни не прогревалась выше восемнадцати градусов.

Федор огляделся, ему показалось, что он услышал конский топот. Так и есть: с дороги, в сторону стройки, съехал экипаж. Егоров распрямился, приложив руку к глазам, присмотрелся.

Отец?

Господин из экипажа тяжело вылез, осмотрелся и неуверенно пошел к воротам. Федор двинулся туда же.

- Григорий Лексеич, каким ветром?

Отец обернулся. Не виделись Егоровы больше года, и Федор очень удивился переменам, произошедшим с Григорием. Раньше папенька был очень элегантен, идеально причесан, держался прямо, уверенно, и лицо его, гладкое и румяное, выглядело очень располагающим. Теперь от былого Егорова осталось лишь воспоминание. Неряшливая одежда, растрепанные волосы, крошки табака в бороде, под глазами набрякли синюшные мешки.

- Сынок? - удивленно спросил Григорий, он не узнал в этом бородатом серьезном мужчине своего сына.

- Это я, папа. Что ты хотел? - Федор поморщился, уловив запах вина, исходящий изо рта отца.

- Посмотреть на твою мельницу.

- Ну, пойдем. - Сын посторонился, давая Григорию пройти вперед.

Они пошли по утоптанной дорожке к главной стройке, и Федор, зорко следящий за тем, чтобы отец не покачнулся и не упал, вдруг понял, что, вместо того чтобы торжествовать - дождался наконец, что папаня, считавший его мечту утопией, убедится, как он заблуждался, - испытывал смутное чувство разочарования и досады. Все же могло быть иначе! Если бы Григорий не был таким глупым, бездарным, упрямым, они вместе бы радовались сейчас, глядя на мельницу будущего.

- Большая, - протянул отец, с удивлением глядя на огромное строение.

- Будет еще один этаж и высокая крыша.

- Сколько планируешь производить?

- 4500 пудов.

- В неделю?

- В сутки.

- Н-да, - Григорий понурился. Он все никак не решался сказать то, ради чего, собственно, приехал.

- А как дела на наших фабриках?

- Ну. В целом. Пожалуй. Э…

- Так плохо? - Сердце Федора сжалось, ему претила мысль, что то, ради чего дед так много трудился, развалилось.

- Сынок, сейчас такие времена. Ты же знаешь, кризис и все такое. - Григорий горько вздохнул. - Но мы выберемся.

- Зачем ты приехал?

- Я помощи просить хочу. - Отец присел на круглое бревно, зашарил по карманам, выудил из нагрудного плоскую фляжку, свинтил крышку и с жадностью присосался к горлышку. Федора передернуло, он совсем не пил, поэтому считал алкоголиков кончеными людьми.

- Какой?

- Финансовой. - Григорий вытер губы рукавом модного, но мятого пиджака.

- Мне двадцать лет, отец, и у меня нет своих денег.

- Да знаю я, знаю. Но у тестя твоего полно.

- Вот ты у него и попроси.

- Мне он не даст. - Григорий опять поднес фляжку к губам, но там уже не осталось ни капли. Он горестно вздохнул, облизнул пересохшие губы и уставился на сына. - Ну?

- Я попрошу.

- Правда? - Взгляд отца просветлел.

- Но с условием.

- Конечно, проценты…