Жена в лотерею

Внутри оказалась парадная зала и роскошные величественные интерьеры, в которых было очень много пространства, благородных, сдержанных красок и спокойных форм, приятных глазу. Хотя рассматривать их у меня не было ни желания, ни сил.

Вместо того, чтобы поставить меня на узорную плитку пола, муж начал легко подниматься по широким каменным ступеням большой лестницы с витыми перилами.

При мысли о том, куда он меня несет, кружилась голова. Если б он меня не держал, я, заломив руки, прислонилась к стене в полуобмороке, как какая-нибудь экзальтированная девица.

Нет, я, конечно, понимала — то, что произошло у меня с Сергеем, когда-нибудь должно было повториться с другим мужчиной. Моим будущим мужем, в конце-то концов!

Но нельзя же вот так вот сразу, с бухты барахты. Мне б морально настроиться, подготовиться, так сказать…

— Я не могу вот так! Я хочу есть! Я хочу в ванную! В туалет тоже хочу! Я устала! Поставьте меня!

— Да вы не переживайте так, Цицинателла, — плотоядно ухмыльнулся этот подлец. — Я вас и искупаю, и накормлю. И спать уложу, можете не сомневаться.

— Мне нужно к психологу, — с тревогой призналась я. — Срочно! У вас же здесь есть какой-нибудь психолог, хоть самый завалящийся, с купленным дипломом?

— Вы так называете мага, который заклинает от беременности? — изогнул густую бровь мой муж. — Даже думать об этом не смейте, миледи. Я не знаю, о чем вы думали, когда решились связать таким крепким заклинанием наши с вами судьбы, но, если так было угодно богам, пусть будет так. Эта ночь скрепит наш союз.

И эсквайр пинком ноги распахнул резную дубовую дверь и внес меня в спальню.

Глава 12

ТЕОДОР

Наверное, только одни боги знали, как же сильно я ее хотел.

Она была красива. Дьявольски красива, и даже полотнище миткаля, которое вместо свадебного платья смотрелось на ней нелепо, ничуть не портило Цицинателлу.

Пожалуй, даже хорошо, что она была не в восхитительном свадебном наряде, а в этом… Иначе я просто мог не выдержать.

Я сходил от нее с ума.

И мне хотелось не одевать, а раздевать ее.

Медленно. Очень медленно, растягивая удовольствие и превращая свое нетерпение в сладкую муку, которая должна была закончиться тогда, когда эта девушка будет, полностью обнаженная и покорная, лежать передо мной на простынях в моей спальне в Трентоне.

На свадебном пиру она сидела по левую руку от меня, такая близкая — стоило лишь протянуть руку и положить под столом на ее колено, ощутить ее тело под складками ткани…

Все равно бы никто не заметил. А даже если бы и заметил — в тот момент мне было на это совершенно наплевать.

На все было наплевать, по сравнению с ней…

Но я ограничился ее рукой. Такой нежной маленькой ручкой с аккуратными розовыми ноготками, которая исчезла под моей ладонью. Дрожащая, холодная, точеная девичья ручка — хотелось крепко сжать ее своими руками, согревая и поднести к своим губам.

Ощутить гладкость фарфоровой кожи и представить, как эта волшебная рука ложится на…

Будоражащая картина, от которой меня кинуло в жар, быстро промелькнула в сознании и пропала, потому что Цицинателла вырвала руку, прошипев что-то язвительное и злобное.

В этой бессильной злобе она казалась еще очаровательнее.

С одной стороны, я понимал, что морить девушку голодом — идея не из лучших, но с другой — смотреть, как полыхают от негодования зеленые глаза моей новоиспеченной жены, доставляло ни с чем не сравнимое удовольствие.

Нет, я, конечно, знаю, что доставило бы мне большее удовольствие, но до этого нужно было ждать несколько часов.

Под пристальным, завидующим и яростным взглядом Цицинателлы елось с необыкновенным аппетитом, тем более, нанятые мной специально для свадебного пира повара оказались весьма недурны.

Не то, что мой личный повар из Трентона, конечно, но все же.

Именно там, в моем любимом имении, я и собирался ее покормить, но не раньше. После дня воздержания Цицинателла оценит кухню Трентона по достоинству, готов поклясться.

И, может быть, хоть немного поймет то, что испытываю по отношению к ней я… Хотя, сомневаюсь, что она ПО-НАСТОЯЩЕМУ понимает последствия своего приворота и то, какие чувства я к ней испытываю.

То, как сильно мне хочется увидеть в ее глазах ответную страсть. Хотя бы тень того урагана, что я ощущаю к ней. Хотя бы легкий ветерок.

Но я ни на минуту не забываю, кто она.

Стараюсь не забывать, хотя порой, на мгновения, она кажется другой — такой ранимой и хрупкой, такой доверчивой и беззащитной… Совершенно незнакомой, как будо я ее впервые вижу.

Она заполучила надо мной слишком большую власть. И это нужно искоренить, выжечь.

Цицинателла Рутланд, в девичестве де ла Мередит — лживая, лицемерная, вероломная дрянь, которая пошла на обман, чтобы завладеть моими деньгами.

Тристан прав, тысячу раз прав. Старший брат не смог явиться на свадьбу, так как задерживался в своей дальней поездке, но, может, оно и к лучшему. Он не понимал, что я уже давно не мальчик и имею свою голову на плечах. Правда, сейчас я терял ее, впервые в жизни терял…

Но, если я решил, что эта женщина будет моей женой — то быть по тому.

Как бы опасна она не была.