Жена в лотерею

Я внезапно поняла, что косвенно знаю этих двоих. Леола Латук, действительно была такая в прошлый раз. И рассказ девушки про то, что мара мучает ее подругу, погружая ее в кошмары о смерти возлюбленного, я тоже вспомнила.

— Но, может быть это не действует на самом деле… А с братом Эллен все вышло случайно, по какой-то другой причине… — растерялась я, но затем с решимостью заявила. — Конечно, я сошью для вас мишку! Это будет мой свадебный подарок.

Парочка очень долго нас не отпускала — молодые люди рассыпались в благодарностях, особенно Дерил. В отношении меня прозвучали такие слова, как «великодушная», «добрая», и даже «смелая». А Теодор слушал все это и загадочно молчал. То ли не поверил, то ли обдумывал. А может просто пребывал в состоянии глубочайшего шока, оттого, что меня назвали «великодушной».

— Игрушечные медведи, значит, — проронил он, когда карета тронулась с места. — Быть того не может.

— Разумеется, не может… — огрызнулась я, отвернувшись к окну. Не знаю почему, но очередное неверие мужа ранило меня сильнее, чем я бы того хотела. — Я могу творить только зло, вы разве забыли?

— Мара больше не приходила к Брианне… С тех пор, как у нее появились ваши медведи, — словно не обращая на меня внимания, продолжал Теодор. — Бонна Зелиг говорит, что это ее заслуга. Ее шаманской магии…

— Гнать ее надо в шею, эту бонну Зельгскую. Проходимка с садистскими наклонностями! — припечатала я.

— Не я избрал ее бонной для Брианны, — Рутланд смотрел на меня, а как будто бы сквозь меня. — Это был выбор Чантэль. Она привезла эту женщину из поездки в свой родной город. Это небольшая провинция на самом севере Равенны. Чантэль сказала, что бонна всегда должна находиться при Брианне. Что она очень сильная шаманка и защитит ее тогда, когда никто не сможет…

Я боялась даже дышать, чтобы спугнуть то, что прозвучало в его голосе. Он впервые говорил со мной о своей бывшей жене, которая трагически погибла от когтей этих самых злобных белых медведей — вербэров. Это было доверие и откровенность. Я вспомнила, как в нашу первую брачную неудачную ночь Теодор сказал, чтобы я не смела произносить имя его жены. И вот, все, кажется, поменялось. Значило ли это, что мы стали ближе?

— Если вы нуждаетесь в тканях или швейных принадлежностях… — вдруг проговорил Рутланд. — Все необходимое можете взять в моем магазине, там как раз новый завоз тканей.

— Благодарю, но я уже нашла один приятный магазинчик, называется «Швейное дело». Там еще рядом продают жареные личинки… ой, козьи кишки.

— Мне тоже не нравится соседство с этой харчевней, — поморщился Теодор. — Я много раз предлагал хозяину выкупить помещение. Но ему уж больно нравится место в центре города. Как будто за те деньги, что я предлагаю, нельзя купить такое же, даже лучше и больше. Но он бестолков и упрям, как осел!

— Не нравится соседство? Я не совсем понимаю… Так «Швейное дело» — ваш магазин?

— А вы как будто об этом не знали, сударыня.

— А да, знала… Конечно, — пробормотала я.

На самом деле, конечно нет. Хотя, наверное, могла бы и догадаться, что магазинчик, который мне так понравился разнообразием ассортимента, принадлежит ему.

По приезду домой нас встречали Джьюд и бонна Зелиг. Последняя, как и всегда при Теодоре, приняла такой добродушный вид, ну просто Арина Родионовна на минималках. Шаманка бодро отрапортовала, что Брианна уже крепко и сладко спит, и этим вечером ничто и никто не пытался нарушить ее сон.

Теодор отправился проверить, а я увязалась вслед за ним. Прогонять он меня не стал, что искренне меня удивило и порадовало.

Мы осторожно заглянули в ее спальню — ну просто счастливые молодые родители.

Девчушка, разметав русые кудри по подушке, сладко спала, прижимая к себе Дамика. Остальные мишки, аккуратно рассаженные в ряд, сидели на ее кровати. Я моргнула и не поверила своим глазам — в неярком свете ночника медведи светились ровным и теплым золотисто-зеленым сиянием.

— Похоже, Элен Гросс рассказала вам чистую правду, миледи… — негромко проговорил Теодор.

Таким доверительным интимным голосом он со мной еще не разговаривал. И никогда так не смотрел своими восхитительными медово-карими глазами.

В полумраке коридора он был ко мне так близко.

— Неужели вы начинаете мне верить? — усмехнулась я.

— Я изо всех сил пытаюсь не совершать такой ошибки, но не скажу, чтобы я в этом преуспел, — хрипло проговорил он.

Не отрывая от меня взгляда, муж протянул руку к моему лицу и завел за ухо прядь волос, выбившуюся из прически. От этого мимолетного прикосновения я задрожала. Но вовсе не от страха. От совершенно иных чувств, которых раньше не испытывала ни с одним мужчиной.

Все то, что произошло тогда в мой первый и единственный раз с Сергеем, показалось неестественным и ненастоящим. И лишь то, что было сейчас, имело значение.

С трудом соображая, что делаю, я потянулась к нему в ожидании поцелуя.

Помнится, вы говорили, что сгораете от страсти, милорд? Кажется, сейчас я готова разделить ваши чувства…

Что сделал мой драгоценный муж? А мой драгоценный муж легко коснулся губами моих пересохших губ и учтиво сказал: