Жена в придачу, или самый главный приз (СИ)

Никогда я не ощущала подобного. Никогда не чувствовала кого-то, как саму себя. Я даже не заметила, как убрала руки с плеч и обвила ими его шею. Как запустила пальцы в темные волосы, слегка их взъерошила и утонула в карих глазах.

-Заметь, в этот раз я даже не пользуюсь правом спасителя, требуя поцелуй, — глухим голосом пошутил Олдер.

— Какое непозволительное благородство, — в тон ему усмехнулась я.

И, не задумываясь о своих действиях, поддаваясь естественному порыву, поднялась на цыпочки, чтобы прильнуть к его губам. Кажется, в первое мгновение он не поверил, что я это сделала — напрягся и будто окаменел. Но уже в следующее подался навстречу, разомкнул губы, углубляя поцелуй, и обнял еще крепче. По венам разлился огонь — но не внезапный, а ожидаемый, желанный, подобный тягучей лаве. По собственному желанию, нисколько не противясь и отбросив лишнее притворство, в этом поцелуе я открывалась перед мужчиной, пробудившем во мне что-то неизведанное, но волнующе-прекрасное.

В какой-то момент не сдержала глухого стона и, почувствовав его, Олдер дал себе волю, превратив медлительную чувственность в несдерживаемую, обжигающую страсть. А я таяла, растворялась, наслаждалась ей и тем, что он чувствует то же, что и я. Что так же ошалело бросается в омут пленительного момента, забывая о целом мире.

Через некоторое время мы стояли, соприкасаясь лбами и тяжело дыша. Дыхание смешивалось, одни глаза не отрывались от других, а где-то внизу жил своей жизнью огромный, простирающийся под звездным небом город…

Уходить из нашей личной реальности было мучительно трудно. Но недолгое, проведенное здесь время, дало мне удивительно много. И многое позволило понять.

Олдер еще ненадолго зашел в дом, чтобы сообщить Киру о нашем уходе, после чего мы покинули Кайрийскую империю. В последний раз качнулись качели, зашелестел цветами ветер, и картинка перед глазами поплыла, уже через несколько секунд обратившись другой.

Поежившись от вонзившего в тело холода, я осмотрелась и обнаружила, что мы перенеслись на открытую террасу резиденции герцога. Олдер приобнял меня за открытые плечи и, внимательно посмотрев, спросил:

— Готова?

С тоской посмотрев наверх — в большие арочные окна, где горел свет, и мелькали силуэты, я кивнула.

— Что сказать, если спросят, куда мы пропали?

— Журналистам можешь не отвечать, — Олдер улыбнулся. — У тебя отлично получается их отшивать. А остальным, если будут интересоваться, скажи, что устала и пошла проветриться.

— На целых два часа? — усомнилась я.

— Ну, если так хочешь, можешь поделиться правдой. В таком случае за сердечное здоровье твоей глубокоуважаемой тетушки я бы не поручился.

Поспорить с этим было трудно, и я решила последовать его совету. Ни к чему все усложнять и путаться в собственном вранье — может, если повезет, записи с наших магокамер вообще никто не посмотрит, и об этом происшествии не узнают. Конечно, маловероятно, но, как показала практика, в жизни бывает всякое.

— А что с Кристором? — спросила я по пути в главный зал. — Нужно ведь что-то делать.

— Когда вернемся в столицу, он за все ответит, — произнес Олдер с такой уверенностью, что в том не осталось сомнений. — Я об этом позабочусь.

Какое же все-таки счастье вернуться домой! Увидеть родные стены, родные лица вываливших навстречу согильдийцев, впереди которых идет сам глава. Я отсутствовала всего несколько дней, но уже успела по ним соскучиться. Даже по безобразнику Ёдику, не упустившему возможность моментально оказаться рядом и вцепиться в мои волосы.

Наплевав на прицелы магокамер и готовых конспектировать чертяк, я первая подошла к папе и чмокнула его в щеку. А пусть все ломают голову, с чего это бунтующая дочь вдруг вздумала проявлять к родителю теплые чувства!

— Здравствуй, Лия, — от улыбки в уголках его глаз образовались мелкие морщинки. — Поздравляю с достойно пройденными испытаниями.

Как всегда, его похвала родила во мне приятную гордость. Все-таки нет на свете человека, чье одобрение значило бы для меня больше. Ситуация, конечно, складывалась странная. Отец желал, чтобы я вышла замуж, а значит — потерпела поражение в играх, но, тем не менее, хвалил за достижения. Я должна была на него злиться, но вместо этого хотела обнять.

Не могла не отметить, что выглядит папа неважно. Человек, знающий его только как Драгора Непобедимого, вряд ли бы заметил перемены, но для меня они были очевидны. За привычной, практически военной выправкой и гордо поднятой головой скрывалось желание остаться в одиночестве, на лице читались следы усталости и долгих бессонных ночей.

Прибывших участников проводили в обеденный зал, где по случаю нашего возвращения был накрыт праздничный стол. Что меня по-настоящему обрадовало, так это отсутствие журналистов, которых отец буквально выгнал на улицу, и наблюдателей, которые к обеду так же приглашены не были.