Жена в придачу, или Самый главный приз

Гонг! Скрежет от соприкосновения холодной стали с синей сферой пронзил арену. Ветер моментально усилился, совпадая с тем, что бушевал снаружи. Ливень обрушивался на купол, словно наступил конец света, вспышки молний набирали мощь, и, словно точно зная, что настало его время, неистовствовал гром.

– Первый, – считала я про себя отраженные удары. – Второй…

Если у Райна действительно возникла мысль, что Олдер устал после боя, к этому времени она уже исчезла. Опытный маг, силу которого я неоднократно испытывала на себе, выглядел предельно сосредоточенным и собранным. О сдерживании себя не могло быть и речи, ведь иначе Олдеру было не противостоять.

Синие режущие сферы обрушивались на выдерживающий их щит, стальной клинок пронзал синюю же защиту. Магия – сущность самого человека. Говорят, прообраз дара появляется с первой осознанной мыслью ребенка. А Райн рассказывал, что его первое, очень далекое воспоминание связано с предгрозовым небом… Должно быть, с него все и началось.

Но сферы были красивыми лишь с виду, а на деле – быстрые, опасные, если переусердствовать – смертельные. Райн никогда не сидел без дела, как и мой отец, он по-прежнему использовал магию, помимо работы в гильдии берясь и за сложные заказы, поэтому навыков не растерял. Но, глядя на идущее сражение, я бы не смогла сказать, что Олдер в чем-то ему уступает.

Это был бой на равных. По крайней мере, так мне казалось первые несколько минут. Застыв и не видя ничего другого, я наблюдала за каждым новым столкновением сил, за каждым движением меча, за каждой сферой, проходящей то у самой шеи Олдера, то в нескольких миллиметрах от его лица.

Вскоре серьезность боя заметили все, и на трибунах стало необычайно тихо. Зрители сидели затаив дыхание – я не видела этого, но ощущала давящую на и без того натянутые нервы тишину.

А потом рухнули последние барьеры. Если бы меня попросили описать дальнейшее развитие боя, я бы сравнила его с плотиной, прорванной безудержным мощным потоком. Когда в руках Олдера с невероятной скоростью замелькала пара объятых черной аурой мечей, когда Райн призвал одну из семи смертоносных сфер, публика и даже жюри испуганно ахнули, а председатель привстал с места. Краем глаза я увидела, как один из главных администраторов бежит к ведущему и на ходу что-то доказывает, но тот, перепугавшись чуть ли не до обморока, пытается скрыться в проходе, ведущем в зал ожидания.

Сердце ухнуло куда-то вниз. Я просто глазам своим не верила! Не боялась, нет… Я была в ужасе! Не за себя, за других! Черт побери, о чем эти два мага думают?! Да от столкновения магий отдача будет такая, что мы все тут поляжем к гартаховой бабушке!

Судя по засуетившейся администрации, охране и распорядителям, они подумали о том же. Но главная проблема заключалась в том, что никто не мог не то что прервать бой, но даже приблизиться к сражающимся магам! А те, кто решался на такое безумство, тут же отлетали назад как пружинящие мячики.

В какой-то момент я будто впала в оцепенение, чего прежде со мной никогда не случалось. Эмоции отключились, как и потребность дышать, и я застыла, впиваясь взглядом в стихию, которой стал Олдер. Он походил на воскресшее, давно забытое божество – одно из тех, каким некогда поклонялись предки. Прекрасное до дрожи, разъяренное и жаждущее правосудия… или крови.

Казалось, он полностью отдался этому сражению, вымещая всю скопившуюся за долгие годы горькую боль. Олдер сражался за несправедливо отнятую у деда победу и подлое убийство Грэха Кваро, за вынужденную бежать бабушку, за отца. Сражался с человеком, который был в этом повинен. Чувства – вот что толкает нас на подвиги, дает безграничную уверенность и силы пересечь границу собственных возможностей. А когда эмоции основаны на боли – дает вдвойне.

И без того сильный маг, сейчас Олдер казался просто непобедимым, готовым отобрать это звание у моего отца. Я считала, что они с Райном сражаются наравне? Теперь о том не шло и речи – Райн только и успевал, что отбиваться от непрекращающихся атак, и с каждым разом это явно давалось ему все труднее.

Гром. Самая яркая вспышка молнии – и к горлу лежащего на земле Райна оказался приставлен меч.

Повторяя недавнее движение председателя жюри, я невольно привстала с места и как-то отстраненно отметила, что это же сделал отец. Но даже он не пытался вмешаться. Сам воздух напитался зашкаливающим напряжением, не ощутить которое было попросту невозможно, и теперь все без исключения понимали, что нынешний бой – совсем не игра.

Охрана, некоторые маги и администраторы выстроились вокруг, но не решались подойти ближе. Ведущего все еще уговаривали взять себя в руки, но он трясся и ни в какую не соглашался выходить из укрытия. Я улавливала эти движения машинально, практически их не анализируя, и не отрывала взгляда от высокой, источающей власть и силу фигуры, крепко сжимающей рукоять меча.

В какой-то момент показалось, что Олдер действительно потерял себя. Что еще немного – всего какая-то жалкая секунда – и прямо на глазах тысяч присутствующих произойдет убийство…