Жена в придачу, или Самый главный приз

– Не знаю, – все же признала я, стараясь и тоном, и взглядом дать понять, что к дальнейшим обсуждениям не расположена.

– Интересно, – все так же задумчиво протянул Олдер и неожиданно сменил тему: – Для тех участников, кому засчитали сегодняшний этап, объявлен общий сбор завтра в двенадцать дня. Судя по всему, снова придется что-то искать. Вот здесь, – он протянул мне невесть откуда взявшийся белый тюбик, – сильнодействующая мазь. Нужно втереть в ногу, тогда за ночь боль исчезнет.

Только я, не забыв поблагодарить, протянула руку, как на всю комнату запахло очередным подвохом.

Когда Олдер не сделал ни малейшей попытки отдать мне тюбик, стало ясно, что с благодарностью я поспешила.

– Вы сами не справитесь, леди Саагар, – вкрадчиво проговорил он. – Позвольте вам помочь.

– Чтобы нанести на кожу какую-то мазь, много умений не нужно, так что…

Не договорив, я подавилась возмущенным вздохом, когда меня одним неуловимым движением вынудили прилечь, перехватили многострадальную ногу и положили к себе на колени. Олдер проделал это настолько быстро и ловко, что я всего-то и успела, что открыть рот и негодующе воззриться на нахала. Судя по ощущениям, глаза мои горели в самом прямом смысле, и непомерно наглый маг под этим взглядом должен был давно расплавиться.

Правда, когда теплая ладонь мягко легла на мою ногу, неспешно скользнула вверх и замерла на колене, весь воздух из меня буквально вышибло, а запал неожиданно исчез. Желая заглушить невольный вздох, я до боли прикусила губу и тут же попыталась вырваться, только вот маг обладал потрясающей способностью держать мягко, но крепко. Смирившись с неизбежным, я заставила себя расслабиться, независимо повела плечами и приняла вид, какой, должно быть, имеет императрица, когда ей делает массаж слуга.

Мысль о том, что Олдер – мой личный слуга-массажист, неожиданно позабавила. Даже настроение подняла. Да, вот так и буду думать! Сам напросился.

Словно прочитав мои мысли, Олдер улыбнулся одними уголками губ и приступил к делу. Вязкая прохладная субстанция коснулась моей кожи и была тут же разбавлена теплом сильных, но удивительно нежных пальцев. Казалось, Олдер действует нарочито медленно, растягивает эти странно приятные мгновения, давая в полной мере прочувствовать каждое прикосновение и вычерченный им узор.

Сохранять невозмутимость удавалось все сложнее, а он словно намеренно дразнил, видел меня насквозь и умело управлял моими же чувствами. И снова мною овладели противоречивые желания, одним из которых было то, чтобы это немедленно закончилось, а другим – чтобы не заканчивалось никогда.

– У тебя нежная кожа, – несколько севшим голосом заметил Олдер, переведя взгляд на мое лицо. – Удивительно нежная для той, кто дни напролет проводит в тренировочном зале.

Его замершая рука, уже не просто согревающая, а опаляющая чуть покрасневшую кожу, и прикованный ко мне взгляд слегка мерцающих глаз… И я понимаю, что вновь не могу вымолвить ни слова.

Ненавижу. Как же ненавижу этого мага за то, что непрестанно отнимает у меня дар речи, манипулирует и вынуждает чувствовать себя перед ним абсолютно беспомощной! Я – Фелиция Саагар, никогда не была такой, не ощущала себя так. Никогда!

– А с чего бы ей быть грубой? – все же нашла силы спросить. – Я не проигрываю и на коленях ни перед кем не стою.

Отразившийся в карих глазах яркий отблеск был всего лишь игрой света. Определенно. Ничем другим.

Закончив втирать мазь, Олдер ушел, больше ничего не сказав. А я осталась наедине с острым чувством пустоты и ощущением прикосновения к колену, которое странным образом теперь почти не болело.

Я пыталась заснуть, но только крутилась с боку на бок и ужасно мучилась. Тогда кое-как поднялась, доковыляла до окна, присела на табурет, отодвинула короткую шторку и выглянула на улицу. Почти во всех домиках базы свет давно не горел, светилось лишь несколько ярко-желтых окошек полуночников.

Кажется, смотреть поздними вечерами в окно уже входило в привычку. Не очень хорошую привычку, если учесть, что в такие моменты меня очень тянуло рефлексировать, чего раньше за собой не замечала.

На фоне темного черничного неба кружили крупные белые хлопья, похожие на перья. Помню, в детстве я часто представляла, что на небе живет веселый дед, который зимними вечерами зачем-то разрывает пуховые подушки и вытряхивает их содержимое в наш мир.

За этими воспоминаниями неожиданно пришло воспоминание о маме. О ней за последнюю пару недель я вспоминала едва ли не чаще, чем за все долгие годы. Сегодня это было вызвано тем, что она погибла именно в этих горах. По приезде сюда я старалась об этом не думать и целый день с поставленной задачей успешно справлялась. А к вечеру что-то накатило…