Жена врага. Я тебя присвою

Я могу многое рассказать им об ударах. Впрочем, они увидят всё сами, когда будут проводить осмотр. Раньше только врачи Чопурии осматривали меня. Те, кому он платил бешеные деньги, а теперь всё иначе… Нет больше тирана. Я молю Бога, чтобы Давид погиб, чтобы не смог вырваться оттуда, чтобы остался под руинами.

— Выживших в доме нет! — разводит руками пожарный, приближаясь к машине скорой помощи.

Они начинают выносить трупы, а я пытаюсь вырваться и побежать туда, чтобы своими глазами увидеть, что так и есть. Я не поверю, что он умер, пока не увижу своими глазами! Мой Серёжа! Врачи не пускают меня, сдерживают, а я кричу, как безумная. Кричу так, как никогда в жизни не кричала. Если он умер, то и мне не стоит жить. Не хочу без него. Лучше уж никак… Лучше превратиться в пепел, прах, слиться с землёй… Ненавижу эту жизнь за её жестокость. Ненавижу себя. Дура! Какая же я дура! Это я во всём виновата! Я и только я!

Свет меркнет перед глазами, слышу, что врач велит экстренно везти меня в больницу, но мне уже наплевать. На всё. Лучше умереть. Больше никогда не открывать глаза.

Глава 48.

Анжелика

Прихожу в себя в больничной палате и пытаюсь осознать случившееся, но как только начинаю думать, так сразу же сильнейшая боль пронзает виски.

Хищник…

Он погиб в том доме при пожаре…

Он оставил меня.

Сердце неровно ударяется о рёбра, и я совсем ничего не хочу.

Не хочу жить.

Почему я не умерла вместе с ним? Почему жизнь дала мне этот ненужный шанс? Я не просила о нём, я не хотела топтать землю, на которую больше никогда не сможет ступить он! Не хотела и не хочу.

Сергей научил меня любить, показал, что существует любовь без боли, что я могу быть любима, а теперь ушёл. Оставил меня одну… Бросил на растерзание судьбы. И я хочу уйти следом за ним. Не могу допустить себе мысль, что должна буду жить в мире, из которого ушёл он.

Обжигающие слёзы текут по щекам, и я пытаюсь встать, но тело какое-то чересчур тяжелое, его буквально вдавливает в кровать. Я не могу даже дышать толком. Аппараты начинают пищать, и в палату влетают медсёстры.

— Не следует так беспокоиться! Всё хорошо! — лепечет одна из них и начинает настраивать что-то, а вторая вводит какое-то вещество в капельницу.

Только когда меня встряхивают за плечи, понимаю, что гул в ушах появился от моего собственного крика боли, сорвавшегося с губ.

Сергей…

Мой Сергей.

— П-пожалуйста! П-прошу вас! Он ж-жив? — заикаюсь я, хватаясь за халат медсестры.

— Ваш супруг погиб. Мне очень жаль, — отвечает женщина.

— К дьяволу его! Сергей! Что с Сергеем?

— Все, кто находился в доме, мертвы. Мне действительно очень жаль, но вам следует взять себя в руки.

— Убейте меня! — рыдаю я, потому что больше не желаю топтать эту грязную землю, наполненную чувством сильнейшей потери. Не хочу! Пусть меня отправят к нему! К моему Серёже!

— Дура ты! — злится женщина. — Ты о ребёнке подумала бы! Или и от него избавиться хочешь?

— О р-ребёнке?

Истерика в мгновение стихает, я замолкаю и не могу поверить. Какой ребёнок? Почему? Я не могла забеременеть…

Нет.

Могла. Мы с Сергеем не предохранялись, а сколько раз мы успели предаться любви? Дыхание перехватывает от мысли, что у меня осталось от него хоть что-то. Ребёнок. Наш малыш. Жаль, что он или она будет расти без отца, но я должна жить для того, чтобы рассказать ему о том, каким чудесным человеком был его отец. На мгновение я ловлю себя на мысли, что должна цепляться за жизнь ради Сергея. Его посадили в тюрьму из-за моего бывшего мужа, ублюдка Чопурия. Я не позволю его имени быть опороченным. Я восстановлю честь Сергея и его сестры! Пусть все узнают, что она погибла от рук ужасного монстра… Вот только мысли быстро меняются, и я снова пытаюсь понять, о каком именно ребёнке шла речь.

— Р-ребёнок! Вы только что сказали о ребёнке! — смотрю на медсестру, пытаясь понять, не шутит ли она.

У меня действительно была задержка, но я думала, что она связана со стрессом. Задержки стали для меня частым явлением, ведь вся моя жизнь была натянутым канатом, который легко мог оборваться.

— Ты беременна! Не знала? Не от мужа, видимо, да? Даже не расстроилась его смерти! Это он тебя так за измену?

Я слежу за взглядом медсестры и понимаю, что она указывает на мои покрасневшие запястья. Давид постарался на прощание.

Почему я не потеряла ребёнка?

Ловлю себя на мысли, что всё дело в его силе. Его отец сильный, и малыш пошёл в папочку. Уголки губ трогает улыбка, но надолго она не задерживается. Мне снова хочется кричать, выть волком, разбивать руки в кровь. Этого просто не может быть! Не может! Сергея больше нет. Из-за меня. Если бы только он поделился своими планами… Если бы сказал, что знает, как избавиться от Давида. Да и я должна была поговорить с ним, но я знала, знала, что не пустит. Слёзы всё-таки текут по щекам. Какая же я дура! Зачем я пошла в логово монстра, заранее зная, что обречена? Я рассчитывала, что успею, но должна была смотреть на вещи без розовых очков: Давид куда хитрее, чем может показаться.

Был.

— Не хочешь, не говори! Дело твоё!