Жена врага. Я тебя присвою

Меня начинает клонить в сон: скорее всего, в капельницах содержатся какие-то вещества. Вспоминаю, что одна из медсестёр ввела в раствор что-то. Веки тяжелеют. Облик медсестры плывет перед глазами. Я захлёбываюсь от жгучей боли, рвущей всё внутри, и хотя бы на секунду хочу снова услышать, что беременна. Услышать, чтобы потом сказать ему. Моему Сергею. Моему любимому мужчине, которого больше не будет рядом со мной.

И если я усну, я хочу, чтобы он приснился мне. Снова прижал к себе и уже не отпускал.

Никогда.

* * *

На третий день я ругаюсь с врачом и требую выпустить меня из больницы. Я знаю, что это может плохо закончится, но не осознаю, наверное. Я не могу поверить в то, что его на самом деле нет, что Серёжа умер. Не хочу принимать этот факт. Он не мог умереть! Не мог! Врач отпускает меня под расписку и говорит, что если с ребёнком случится что-то, то это будет только моя вина, но я должна быть там. Просто обязана. Надеюсь, что смогу сдержать себя в руках и не сорвусь. Я ведь сильная! Столько раз делала вид, что всё прекрасно после ужасающих пыток супруга. И сейчас должна справиться.

Гроб Сергея закрыт.

Мне сообщили, что там не на что смотреть, так как труп сильно обгорел, но мне всё равно хочется хоть мельком взглянуть на него, прикоснуться к останкам и сказать, что я люблю его! Так сильно люблю.

Для многих остаётся загадкой, почему Анжелика Чопурия вошла в соседний зал, а не на прощание с собственным мужем, и я знаю, что я сделаю сегодня. Я специально организовала прощание с Сергеем в соседних залах с Давидом, потому что так будет правильно. Вещи, которые были у меня, мне вернули. Среди них оказался тот самый чемоданчик. Я не помню, как я вытащила его из дома, не помню, как схватила его из машины Сергея. Ничего толком не помню, всё как в бреду. Мне кажется, что я не живу даже, просто существую в какой-то альтернативной реальности, из которой просто следует вырваться. Вот только как сделать это? Я готова пожертвовать всем, что у меня есть, чтобы меня вернули назад, в тот день, когда он ещё был жив.

— Анжелика, вероятно вы ошиблись… Прощание с вашим супругом пройдёт в другом зале! — догоняет меня одна из журналисток, а сама смотрит на меня с нескрываемым трепетом, хочет заполучить горячую новость.

Я знаю их породу. И я сыграю на этом. Журналисты сделают то, что нужно мне.

— Я не ошиблась! — отвечаю сухо. — Я пришла попрощаться с прекрасным человеком, с мужчиной, который умел любить. И сегодня я дам вам интервью, в котором расскажу всё, что скрывалось за тиранией моего покойного супруга!

Девушка включает диктофон и протягивает ко мне.

Я касаюсь подушечками пальцев крышки гроба, но не чувствую присутствия Сергея рядом. Он не мог меня бросить. Не мог просто оставить без присмотра, ведь он знает, что я могу набедокурить одна. Я просто не смогу без него… Не знаю, как это будет правильно. Как жить без него? Что мне делать дальше? Я даже попрощаться с ним нормально не могу, не могу поцеловать в последний раз. Жизнь несправедливая штука. Очень несправедливая.

— Сергей Иванов — жертва, пострадавшая от рук моего покойного мужа… — начинаю я свой рассказ. — И это не голословные обвинения. У меня есть доказательства. Я принесла их с собой.

Журналисты подтягиваются, предвкушая жару. На меня направляют камеры и микрофоны. Все хотят заполучить горяченький репортаж и показать его на своих каналах или запостить в социальные сети. Это то, зачем я пришла сюда. Я сделаю задуманное: о Сергее начнут говорить в хорошем свете, а имя Давида проклянут.

— В этом чемоданчике хранится весь список жертв Давида Чопурия. Он нещадно убивал невинных людей и оставлял что-то из их вещей себе на память. Тут! — приподнимаю чемоданчик и демонстративно покачиваю им. — Ужасающие кадры совершенных им злодеяний. Давид Чопурия был маньяком. Это он убил моего отца. Это он убил сестру Сергея Иванова, свесив убийство на хорошего человека и упрятав его за решётку. У Давида Чопурия никогда не было сердца, он не умел любить, ценить или уважать. Купив меня, как дорогую игрушку, он вынуждал улыбаться на камеры, чтобы потом не получить наказание. Тяжело было так жить, но я смогла вырваться из этого плена… Сергей был тем человеком, который научил меня снова дышать. И я благодарна ему. За всё. Хотя бы теперь, в день прощания, мне хочется, чтобы его имя очистилось от коварной лжи, выстроенной злодеем Давидом Чопурия. Он никогда не был героем! И я не стану прощаться с ним. Как бы цинично это не прозвучало сейчас — я рада, что стала вдовой, но скорбеть по бывшему мужу не стану.

Я открываю чемоданчик, и журналисты налетают на него, ужасаясь и пытаясь запечатлеть кадры того кошмара, что хранил в своём тайном сейфе Давид, а я отхожу от них, и провожу ладонью по холодной крышке гроба. Закрываю глаза и пытаюсь дышать, но получается через раз. Сердце не на месте. Мне тяжело и больно, очень больно. Невероятно больно от мысли, что его больше нет.