Жена завоевателя

— Да, но у тебя особое положение. У тебя есть более важные дела. Все, что от них отвлекает, лишнее.

На дальней стене заплясали тени от огня, горящего в жаровне.

— Зачем она здесь? — спросил он, понизив голос. — Я в самом деле хочу получить ответ, Гриффин. Что происходит?

Гриффин отвел глаза:

— О чем ты беспокоишься, Алекс? Ты меня знаешь. Наступила тишина, которую нарушало только потрескивание огня.

— Тебя я знаю, Гриффин. Я не знаю ее.

Он молча вертел в руках кружку.

— У тебя предназначение, Гриффин. Ты продолжатель дела, кровный родич. Хранитель. Наследник.

Он посмотрел в непреклонное лицо Гриффина и покачал головой:

— Не мне тебя убеждать или учить уму-разуму.

— О, неужели? Тогда почему ты снова и снова говоришь об одном и том же?

Лицо Александра обрело жесткость.

— Потому что тебе предназначена особая роль — охранять сокровище. Или ты так не думаешь?

Гриффин подался вперед, перегнувшись через стол:

— Я скажу тебе, что думаю о святых сокровищах, Алекс, — ответил он, понизив голос. — Я убежден, что действиями людей руководят алчность и страх. Люди редко воюют из добрых или великодушных побуждений. И хотя иногда они защищают святыни, легенды о скрытых сокровищах побуждают их к действию сильнее, чем все остальное. Я не приемлю того, что делается из чувства алчности.

Он откинулся на спинку скамьи и провел рукой по волосам:

— Я не хочу, чтобы люди служили неправому делу.

Он окинул комнату внимательным взглядом. Распростершись вокруг огня, его спящие соратники казались отсюда бесформенными грудами одежды. Дождь барабанил по ставням.

— В твоих жилах течет древняя, тысячелетняя кровь, Гриффин, — спокойно произнес Александр. — Это слишком веский аргумент, чтобы пренебрегать им. Твоя жизнь не принадлежит тебе одному.

Пальцы Гриффина сжали кружку.

— Знание этого у меня в крови. Но моя древняя кровь не застыла, как тысячелетняя каменная лава. Во мне бьется живое сердце.

— Ты Хранитель, Гриффин, — продолжал говорить Александр, и в голосе его зазвучала гордость.

Гриффин поднял на него глаза.

— А ты Наблюдатель, Алекс. Смотри в глубину. Твоя задача — наблюдать не со стороны.

Лицо Александра стало суровым:

— Да, я Наблюдатель. Я защищаю тебя и тем самым исполняю свой долг.

На лице Гриффина появилась улыбка:

— Можешь называть это долгом, если хочешь, Алекс. Каждый из нас сделал свой выбор.

— Но разве твой выбор в том, чтобы отвергать свою судьбу со дня смерти твоего отца?

— Нет, — тихо ответил Гриффин. — Отвергнуть судьбу невозможно.

Ничто не могло изменить судьбу того, кому надлежало стать тем, кем было стать предначертано. Даже если он попытался бы избежать этого. Гриффин знал, что хранившиеся в подвалах Эверута сокровища имели власть развращать и разрушать. И эта разрушительная сила была настолько мощной, что повергла королей на колени. Эта сила почти сокрушила его отца и Жонесса де л’Ами, павших под бременем алчности.

Об этих сокровищах говорилось едва слышным шепотом на тайных сборищах тех, кто только подозревал об их существовании, но слухи о них не прекращались. Они распространялись в Египте, в Лангедоке, в Иерусалиме. Никто не знал наверняка об их существовании, не говоря уже о местонахождении.

Никто не подозревал, что они бесславно таятся в отдаленном донжоне замка, лишенные дневного света.

И он, Гриффин, их Хранитель.

Он уставился на столешницу, видя на ней не текстуру старого дуба, а безумное от ярости лицо отца. Он не хотел стать похожим на Кристиана Соважа — жестоким, греховным, бесплодным и сокрушенным алчностью.

Неужели ему предстоит подобная участь? Он не хотел ее. — Гриффин, — вторгся в его мысли голос Александра.

Он резко поднял голову и теперь неотрывно смотрел на своего давнего товарища. Александр дотянулся до него и сжал его руку.

— Не знаю, почему ты вообразил, друг, что наши желания имеют значение, — сказал Александр почти печально. — Ты то, чем сделали тебя время и происхождение, — наследник Карла Великого. И несешь это бремя. Ты Хранитель Святого Грааля. И к добру то или к несчастью, но мы уповаем на тебя, Гриффин.

Тот вырвал руку.

— Называй меня Язычником, пока она поблизости. И вышел из зала.

Глава 15

Гриффин пнул дверь покоев и остановился в дверном проеме, держа в обеих руках по кувшину с элем. После беседы с Александром он долго не мог прийти в себя. Гриффин почистил в конюшне Нуара, а когда вернулся, преодолевая резкий хлещущий ветер и дождь, то понял, что единственное, чего он хочет, — посидеть рядом с Гвиневрой. Просто посидеть рядом, на время забыв о внешнем мире.

Она уже вышла из ванны и стояла возле маленького стола, стараясь избежать его взгляда и теребя на себе что-то красное…

— Что это?

Она подняла голову с еще влажными волосами и улыбнулась с досадой:

— Мне было нечего надеть. Он поставил кувшины на стол.

— И ты выбрала… гм? — выдохнул он, поняв наконец, что она использовала в качестве одежды. Пустое место на стене, где недавно висел гобелен, объяснило, почему на ней нечто вроде римской тоги.

В дверь тихо постучали. Он сделал Гвин знак скрыться в спальне.

В двери стояла Мод, в руках был поднос с едой.