Жена журавля

Для них обоих в этой табличке было слишком много личного; она была физическим воплощением того перекрестка, на котором их жизни пересеклись с жизнью Кумико. С кем же еще, кроме Джорджа, можно было разделить эту тайну? Кто лучшеДжорджа понял бы ее?

Больше ни с кем,думала она, разглядывая «Гору и птицу» до тех пор, пока это можно было себе позволить. Лучше никто.

Наконец она вздохнула, сняла табличку со стены, убрала в мешочек, который подарила ей Кумико, и заперла в ящик стола. А потом опять открыла дверь кабинета, села за стол и посмотрела на пока еще не привычный пейзаж за окном.

Всего лишь грязный городской канал. Но это был ее старт.

После того ночного пожара, вот уже с месяц назад, Рэйчел не только уволилась с работы, но и пропала вообще. Как сообщила Мэй, квартиру свою Рэйчел опустошила, оставив там разве что горку одежды и чемодан, а попрощалась по телефону, очень коротко и только с ней, своей якобы «лучшей подругой».

— Что она сказала? — спросила Аманда у зареванной Мэй за обедом.

— Просто поверить не могу…

— Это я знаю, но что она сказала?

Мэй грустно пожала плечами:

— Сказала, что к ней пришло озарение и что она поверить не может, сколько времени своей жизни угробила понапрасну. Сказала, что хочет увидеть, что же там, за горизонтом, и больше всего на свете желает того же и мне.

— Ну, что ж. Очень мило.

Лицо Мэй перекосило страданием.

— Знаю! Но ты не считаешь, что она получила черепно-мозговую травму?

Похоже, Мэй не очень удивилась (если вообще это заметила), когда Аманде поступило предложение от Фелисити Хартфорд занять должность Рэйчел. Наверняка сама же Рэйчел все это и срежиссировала. Что ж, если так, то принять это предложение было не так противно.

— Как вы понимаете, Аманда, я делаю это лишь потому, что вы женщина, — сказала Фелисити. — Мы просто не можем себе позволить, чтобы у нас было четырнадцать директоров-мужчин, несмотря даже на явные преимущества других кандидатов перед тем, что я иронично называю вашими способностями…

— Я хотела бы свой кабинет, — заявила тогда Аманда.

Фелисити посмотрела на нее так, словно Аманда разделась перед ней до трусов.

— Прошу прощения??

— У Тома Шэнахана есть свой кабинет. У Эрика Кирби есть свой кабинет. У Билли Сингха есть свой…

— Но у большинства директоров их все-таки нет, Аманда. Никто не собирается наделять вас особыми привилегиями просто за то, что вы…

— Вы не ненавидите женщин?

Фелисити заморгала:

— Дорогая, какую необычайностранную вещь вы сейчас произнесли.

— Вы ненавидите всех. Что лично меня, в принципе, устраивает: я и сама не большая фанатка рода человеческого. Но на нас, женщин, вы нападаете чаще, ведь это забавнее, правда? Мы ведь деремся по-другому. Изощреннее.

— Я благодарю вас за смену темы, но…

— Так вот, предлагаю сделку. Вы даете мне отдельный кабинет, и я не подаю на вас в суд — что очень неудобно, так ведь? — и не предъявляю запись каждого слова, что вы произнесли до сих пор. — Аманда вынула из кармана мобильник и продемонстрировала Фелисити, что запись все еще включена. — А в качестве благодарности прошу вас ответить на один вопрос…

Лицо Фелисити окаменело.

— Ты не знаешь, с кем разговариваешь, юная мисс…

— Что вы думаете о мемориале «Животные на войне» в районе Парк-лейн?

— Таких соплячек, как ты, я просто съедаю на завтрак…

— Так что вы об этом думаете? — рубанула Аманда, чувствуя, как от напряжения этого гамбита у нее сжимается желудок.

Но внешне она оставалась абсолютно спокойной. И это было прекрасно.

Фелисити откинулась на спинку кресла в бессильной ярости. И с отвращением фыркнула — так, словно чертыхнулась.

— Я думаю, что это нелепейшее позорище, — сказала она, — которое устроили там богатенькие имбецилы, у которых…

— …денег больше, чем мозгов, — закончила за нее Аманда. — Это омерзительно — приравнивать золотистых ретриверов к павшим солдатам. Я, конечно, не имею ничего против золотистых ретриверов, но они поставили памятник даже сраным голубям! И вся эта пакость занимает больше места, чем австралийский Мемориал павшим, поэтому совершенно очевидно, что мы, как страна, заботимся о голубях гораздо больше, чем австралийцы.

— Да, но… — протянула Фелисити, все еще не придя в себя. — Мы-то в чем виноваты? — Но, взглянув на выражение лица Аманды, удивленно улыбнулась: — Ах, да! Понимаю.

Каждая женщина в их офисе только и отмечала в последнее время, насколько легче — если уж не совсем легко— стало работать с Фелисити. Все, чего Аманде это стоило, — обедать с Фелисити раз в неделю. Конечно, вытеснить сутягу Тома Шэнахана из его кабинета было не просто, но Фелисити блестяще справилась с этим и в то же утро оставила на новеньком столе Аманды пожелание удачи — открытку с эмблемой Восходящего солнца АНЗАК. [24]Как ни ужасно, Аманда стала подозревать, что это начало дружеских отношений.

* * *

— Я бы предложил какое-нибудь растение, — сказал ее новый помощник Джейсон, стоя в дверях.