Женатики

Я помылся, проверил уличную температуру на оконном термометре. На улице прохладно, да меня еще внутри квартиры морозит. Оделся попроще. Без костюмов, рубашек и запонок. Джинсы, водолазка и легкая кожаная куртка оранжевого цвета. Уже почти одиннадцать, и я на улице возле своей машины. Рядом остановился «Lexus» Светы. Она опустила окно и удивленно спросила:

– Привет, куда торопишься?

– Э-м-м, на работу. Обещал матери чаще появляться. А ты куда?

– Я домой, а куда еще? Отвезла Полину, зашла к директору, поговорила.

– И что тебе сказали?

– Предложили мне ходить на собрания. Директор поняла, почему ты взбесился, но тем не менее просила больше не появляться. Ладно, езжай и звони.

– Ну вот, а ты на меня орала! Видишь, твой муж был прав.

– Ну да, конечно, прав, как всегда.

На Бульварном кольце я был безумно удивлен количеством нарушений ПДД – буквально на каждом перекрестке. Водители нарушают правила демонстративно, даже там, где это необязательно делать. Например, бросить машину в крайне левом ряду с включенным двигателем. Зачем? Вот я тоже хочу узнать. Попытался объехать справа, но меня ждала мадам на «Toyota Rav4», обеими руками судорожно сжимавшая руль. Она надеялась максимально навредить моим перепонкам, но я ничего не слышал. У меня играла песня Beggin. А в куртке опять завибрировал телефон.

– Але! – отозвался я, не уменьшая громкость музыки.

– Максим?

– Да, кто это?

– Это Анна. Пожалуйста, помогите мне. Мне не с кем ребенка оставить. Вы – первый, кому мне удалось дозвониться. Я выпила много успокоит…

– Что? Я не слышу, повторите.

Я выключил звук и приклеил трубку к уху, будто это может позволить ей говорить громче.

– Это я, Анна. Помогите мне, пожалуйста. Это ненадолго. Я выпила много лекарств и чувствую, что скоро засну, а Алина одна. Пожалуйста. Я даже в школу не смогла ее отвести.

– Подождите. Я не понимаю, это вы мне говорите?

– Да, вам. Если вам не трудно. Няня придет к пяти часам. Очень прошу вас посидеть с ребенком пару часов. Боюсь ее оставлять одну. Вы помните, где я живу?

– Нет, н-у-у… Да, помню. Только…

– Второй подъезд, квартира 47. Спасибо вам огромное.

– Нет, подождите, вы не поняли. Я занят и не собираюсь…

Она положила трубку и лишила меня радости сразу отказаться. Посмотрел на себя в среднем зеркале в надежде найти хоть малейшее сходство с матерью Терезой, но не нашел. И как понимать эту выходку? Я повернул на Тверской в сторону метро «Аэропорт». Несколько раз пытался дозвониться Анне, но безуспешно. Наверное, она отключилась. Это не женщина, а сплошные проблемы. Она меня подталкивает послать ее в жопу, резко и без бабла. Надо же быть такой безответственной матерью, чтобы наглотаться таблеток, оставить ребенка одного в квартире и просить о помощи у малознакомого сына своего мертвого любовника. Да пошла она! Нет, сука! Придется поехать и, наверное, «скорую помощь» звать. Нет, лучше нет. Но я вчера вел себя как исключительно воспитанный и интеллигентный человек. Думаю, она неверно истолковала мою вежливость. Еще не ясно, как она отреагирует, когда вернется в реальность. Буду звонить нашему врачу.

– Константин Игоревич, добрый день, это Максим.

– Привет, Максим, сколько лет сколько зим.

– У меня к вам дело. Знакомая напилась успокоительных таблеток и вот засыпает. Ребенок один дома. Я еду к ним прямо сейчас. Пока не решил, стоит ли вызывать «скорую помощь». Вы не могли бы тоже приехать, просто проверить ее состояние? Хотя, думаю, ничего страшного. Можете назначить ректальные свечи в мозг.

– Шутник ты, Максим. Записываю адрес. Возраст какой? Ты только должен мне позвонить сразу по приезде, я тебе подскажу, что надо сделать до того, как я доберусь.

Тверская и Ленинградская – две улицы, по которым ездить запрещено разумом. Я просил у высших сил одну небольшую интригу как подтверждение кризиса брака длиной в семь лет и чувствую, что кто-то наверху занялся этим вплотную. Нет, номер не пройдет. Приеду, узнаю, как живет мать-одиночка, посмотрю на ребенка внимательно и ближе к вечеру узнаю, сколько бабла нужно для моего душевного покоя. То, что она мне позвонила утром в таком состоянии, может свидетельствовать о крайнем цинизме или неизлечимой тупости. При любом раскладе все закрою деньгами.

Я держу руль крепко. Музыку не включаю. Пытаюсь заблаговременно решить, как мне себя вести в квартире и что с этим ребенком делать, пока Анна будет «отдыхать». Вот попался! Это в каком сериале она узнала, что из меня получится хорошая няня? Ясно одно. Сегодня в любом случае прекращу свое участие в этом театре. Знаю, я слишком мягкий. Не умею твердо отстаивать свою позицию перед женщинами. Все началось еще в первом классе – я влюбился в толстую грудастую училку. Что бы она ни говорила, для меня она стала самой авторитетной сисястой женщиной за пределами семьи и оставалась таковой до второго класса.

Вот, я заехал во двор. Два алкаша перед шлагбаумом, преисполненные сознания своей значимости и важности миссии охраны среднего класса.

– Это ты к кому собрался, мужик? – поинтересовался самый худой, сидя на корточках.