Женаты по договору (СИ)

Теперь же она радуется, что ее вроде как позорно, указывая на ее место в доме, усадили за детский стол. За ним оказывается еще трое, помимо Лауры и Дэни, ребят, а также две женщины средних лет — гувернантки. Мира с удовольствием вступает с теми в разговор, не забывая бдительно следить за своими подопечными. Но она все-таки вышколила их на «отлично» — поэтому ведут те себя не в пример лучше, чем другие дети и даже некоторые взрослые. И потому и приборами пользуются безошибочно, и ни одного пятнышка не ставят, вкушая блюда степенно и аккуратно. А разговаривая, не повышают голоса и не вертятся.

После ужина — возвращение в зал, где уже оперативно обновили напитками и закусками в виде десертов и фруктов стола, а музыканты снова играли — уже куда как более громче и бодрее, как будто призывая начать очередную часть светского вечера — танцы.

Но большинство гостей после еды все же решают занять себя небольшой прогулкой. Поэтому, несмотря на прохладную погоду и небольшую морось, и женщины, и мужчины выбираются наружу, чтобы просто пройтись на воздухе. Благо, территория и ровные дорожки вокруг особняка Копш вполне позволяют это, а скромное и потому уютное и даже романтичное освещение только добавляет какой-то особой и потаенной атмосферы.

Такой возможностью немного развеяться и скинуть надлежащую строгость решают воспользоваться и дети. Пользуясь тем, что взрослым как бы было сейчас не до них, они бросаются на детскую площадку — с качелями, миниатюрной каруселью и горкой с лесенкой. Мира предлагает гувернанткам отдохнуть, пока та сама побудет с ребятами, и те, утомленные непривычным для них вечером, с радостью соглашаются, заняв своеобразный пункт наблюдения на веранде, откуда площадка оказывается прекрасно видна. Для Мираэль же это не сложно — всего-то на три головы больше, какая уж тут помеха? Зато на свежем воздухе, да в приятной для нее детской компании, чье птичье воркование и любопытные вопросы были привлекательней официоза взрослых бесед и обсуждения свежих слухов, она могла без проблем сама расслабиться и отвлечься.

Да и под зонтиком не страшно. А в теплом осеннем пальто — очень даже комфортно. Только ножки в туфельках быстро замерзают, поэтому, чтобы согреться, она неспешно бродит вокруг площадки, иногда окликая того или иного ребенка, чтобы тот был поаккуратнее.

Но не так уж она была и занята, отслеживая передвижения и игры детей, чтобы не заметить приближение хорошо знакомой фигуры. Вот и отвлеклась… Вот и отдохнула…

К сожалению, далеко не все разделяют ее желание побыть просто в стороне.

В сумерках эта фигура кажется особенно грозной и величественной. Широкий разворот плеч и мощная фигура не достается просто так — подобное телосложение зарабатывается трудом, причем тяжелым. И даже разбогатев, этот мужчина никогда не чурался физической работы — поэтому далеко не всегда сидел за счетами, да штудируя учетные книги. С титулом, разумеется, именно эта деятельность стала преобладающей, как и постоянная инспекция по мануфактурам, лавкам и портам, в которых швартовались его корабли, но вряд ли это сильно повлияло на него. Аттавио не поправился, не заплыл, как часто бывало с мужчинами его возраста. Только стал более мужественным и крепким. Не мужчина — богатырь.

Неспешно подойдя к площадке, граф лениво оглядел бегающих друг за дружком детей и в итоге шагнул к Мире. Та против воли поежилась и замерла, жестко стиснув изогнутую рукоять зонтика. И постаралась сделать вид, что близость супруга ее нисколько не беспокоит. Вот играющие дети — это да, это заслуживает ее самого пристального внимания.

— Ну и к чему этот маскарад, Мираэль? — негромко спрашивает ее муж.

Как всегда — прямолинеен, как рельса. И вот как отвечать? По существу или той же монетой?

— А какими судьбами вы оказались здесь, господин граф? — спокойно парирует она сама, — В Фэрдере нет ни ваших мануфактур, ни порта. Это маленький провинциальный город, зато с отличными видами и неплохим санаторием. Может, за тем и приехали? Здоровье поправить?

Сказав последнее, Мира тут же прикусывает свой язык. Это все нервы! Выпалила — не подумав. Чтобы такой крепкий человек, как Аттавио, да на здоровье жаловался? С трудом вериться!

Зато сам мужчина посчитал ниже своего достоинства реагировать на эту детскую подколку.

— Ты не была стеснена в деньгах, Мираэль. И потому можешь жить в свое удовольствие. Почему же носишь эти унылые тряпки, учительствуешь и, как я слышал, называешь себя вдовой?

— Что именно из этого вас обижает больше всего? — тихонько усмехнувшись, интересуется девушка, — То, что ваша жена учительница или то, что не выставляет напоказ свой титул? Или что похоронила вас, живого и здравствующего?

— Ничего из этого. Я не настолько мелочен. Но ты глупа, если сознательно обрекла себя на подобную жизнь. Это же дикость — терпеть подобное отношение. И от кого?!

— Но вы-то… ничем не лучше… — шепотом выдыхает Мира, — В чем разница-то? А я всего лишь занимаюсь тем, что мне нравится. И живу так, как действительно хочу.